Алексей Аронский - Ингибитор. Фантастика

Пройди она выше, может даже, как ни удивительно покажется, в результате того что боеголовка ударила бы на полкилометра ближе, и купол уцелел бы. Бетонные стены, как у хорошей крепости, прекрасно бы защитили от излучения и, после того как прошел бы радиоактивный дождь, который бывает после таких взрывов и все бы утихло, те, кто там находился, могли бы сравнительно безопасно эвакуироваться. Может быть даже по таинственным туннелям, привлекающим ныне внимание домашних искателей приключений.

Автомобиль ехал по узкой улице нырявшей то вниз, то уходившей вверх. По сторонам проплывали отдельные домики, скрывавшиеся в деревьях. Адель сидела, притихнув на заднем сиденье и тыкала пальцем в планшет. Гюнтер сидел на переднем пассажирском – вести ему не хотелось, так как значительная часть пути приходилась на такие вот извилистые улочки. Компьютер на таких участках мог справиться с этим намного лучше водителя.

Наконец, после очередного поворота автомобиль выехал на автобан и помчался в северном направлении – в Штутгарт. Адель, по всей видимости, просматривала каталоги тряпья, которое планировалось набрать при набеге на торговый дворец на тамошней Фрайхайт-Плац. Таких Стеклянных дворцов – коробок, неумело подражавших очертаниям старинных замков, было полно и в маленьких городках поблизости – два даже в самом Тюбингине, на окраинах, но, как Гюнтер прекрасно знал, логика не лучший советчик при планировании шопинга, особенно когда надо загладить мелкую ссору. Две недели назад запланировали слетать в Лондон на выходных, но ожидаемую премию Бонакер не получил, да и Лондон не любил. К тому же, близился двухнедельный отпуск – вот тогда можно было и съездить куда-нибудь, но скучавшая дома Адель, недоучившаяся двадцатишестилетняя студентка колледжа, ушедшая, как это называется, на академический тайм-аут, так далеко, аж на целый месяц, загадывать не хотела – вот и поругались. А сейчас Бонакер свозит свою Адель в Хандельсхауз и все поправит.

Бонакер откинулся в кресле и смотрел то в одну сторону, то в другую. Автомобиль набрал положенные 150 км/час. Слева по соответствующей полосе проносились и уходили вперед автомобили, которые управлялись вручную.

«Пройдет немного времени, – размышлял Гюнтер – и этот пережиток уйдет в прошлое – и все станет наоборот, и компьютеру доверят гонять машины быстрее, чем живым водителям. Прогресс – дело хорошее, но с другой стороны из-за этого прогресса приходится сейчас работать в агентстве, а не на себя».

Гюнтер опять с тоской вспомнил, как в двадцать седьмом году он уволился с телеканала AktuelleWN, купил автомастерскую, и, казалось, наконец, стал хозяином своей жизни. А потом вмешался этот прогресс и все испортил.

Неожиданно на весь салон прозвучал сигнал, напоминающий полицейскую сирену, только несколько мелодичнее. Так и было – на дисплее у левого зеркала виднелась машина дорожной полиции, быстро приближавшаяся и не снижавшая скорости. На обеих камерах, закрепленных по бокам ветрового лобового стекла замигали синие огоньки.

– Сядь нормально, убери ноги с сидения, – раздраженно обратился Бонакер к Адель. Та в ответ недовольно фыркнула, но отложила свой планшет и вытянулась. Гюнтер смотрел в темный кружок камеры, под которым мигал синий огонек.

– Обервахмистр Фридрих Улфенс, – раздался голос из миниатюрной колонки шайбы, укрепленной на приборной панели.

Салон автомобиля на время перестал быть личным пространством – много лет назад такое сильно всех раздражало, теперь все привыкли. Огоньки и сирена, как ни странно, отчасти служили тому, чтобы вызывать меньшее неудобство – у людей не возникало чувства незаметной слежки, хотя, что бы мешало…

– Приятной дороги, герр Бонакер, – снова ожила колонка. Полицейская машина унеслась вперед. Снова салон превратился в кусочек дома. До Штутгарда оставалось каких-то двадцать километров.

Первые полтора часа они проболтались по огромным залам центра. Точнее, Гюнтер болтался, вяло осматриваясь по сторонам, а Адель таскала его из одного магазина в другой. В одном из них купили, ну с точки зрения Бонакера, пришлось купить очередной набор посуды: кастрюли, какие-то еще штуки, названия к которым он не знал и не придумал бы – какие-то квадратные штучки с крышками. Пироги в них что ли делать? Это была какая-то вздорная слабость Адель – готовила она мало, да и, честно сказать, заурядно, но почему-то уже накопила целый арсенал всех этих кухонных принадлежностей, который пылился в шкафах. Когда рано или поздно настанет время переезжать из съемных апартаментов, то Гюнтер с радостью оставил бы эту кучу стекла и металла в хозяйских шкафах и тумбочках.