Алексей Аронский - Ингибитор. Фантастика

Желая сделать все, чтобы этот господин быстрее проскочил и освободил проход, Бединда легонько поклонилась ему в ответ, как бы копируя его, и произнесла:

– Вас ждет еще много познавательного впереди. До свидания.

В душе она опасалась, как бы этот чудак, не поняв и желая переспросить, не прицепился к ее словам. Но обошлось.

Затем следовала какая-то гламурная, скорее всего Британская или Североевропейская тетка лет пятидесяти с собачкой на руках – вот эту тетку бородач и мог бы толкнуть своей жопой. Потом снова пошли азиаты.

Вообще группы были двух типов – они или комплектовались из людей одной страны или хотя бы культуры, или, второй вариант – смешанные. Те первые, однородные, требовали большей квалификации – надо было хотя бы немного понимать их язык и знать кое-что об их странах. Для вторых никаких таких знаний было не нужно. Возможно, были и другие причины такого разделения: в конце концов, в каждом телефоне есть сервис со вполне сносным переводчиком, можно даже голос выбрать. Наверно все дело в устаревших правилах, которые не отменили.

Наконец, салон опустел. Дверь закрылась, Франсуа завел двигатель и отогнал машину в дальний угол площадки.

– Ты слышал? – Обратилась Белинда к седому водителю. – Надо будет еще раз съездить.

– Как я мог слышать? – С притворным удивлением ответил тот. – О чем?

– Не валяй дурака! Я вообще в бешенстве, – этот Фрек наверняка тебе позвонил.

– Позвонил, – сдался Франсуа. – Но это не мне еще, лишний раз, а тебе еще лишний раз. Я бы все равно еще с Гансом поехал.

– Так его бы и отправили! – Недоумевала Белинда.

– Ты не понимаешь почему это? у тебя профессионализма значит больше. Радуйся, начальство тебя ценит, – и заржал.

Вообще Франсуа был классный мужик, юморной. Все, даже такие молодые сотрудники, как Гархельд, называли его на «ты», причем он сам на этом настаивал. Когда она впервые с ним познакомилась, то обратилась к нему на «вы», но он быстро ее поправил.

– Видел того здорового мужика? – Обратилась Белинда к водителю, когда автобус уже тронулся и покидал площадку. – Такой здоровый, как шкаф. Прическа как у не пойми кого и бородища. Он с востока скорее всего.

– Да, оттуда. Казак какой-нибудь, или хозяин фермы, что в общем-то одно и тоже. Не хотел бы я встретиться с ним на его территориях.

– Почему именно? Хотя тип конечно неприятный.

– Ну знаешь поговорку «Восток дело темное».

– Да все так говорят кому не лень. А вообще, я хочу куда-нибудь туда съездить, но родители против. Конечно, если бы по-настоящему, всерьез захотела, то не спрашивала бы.

– Ты же хотела… Тебя не поймешь, то в Гренландию, то в Индию… Теперь на восток… Все вы, молодежь, один хрен никого не слушаете. Надо по специальному туристическому маршруту, если что. Там города приличные. А влево или вправо отклонишься, поедешь бездумно в какую-нибудь глушь – пожалеешь. Я там не был, но знаю.

– Друзья рассказывали?

– А то!

«Скания» тем временем выехала на автобан. Эта была другая дорога, в объезд города, но на возвышениях можно было издали разглядеть то, что представало взору экскурсантов на основном маршруте. Вообще Берлин был в определенном смысле очень депрессивным местом. Гархельд ни за что не поселилась бы в его оставшихся обитаемыми жилых районах. Между тем, жилье в старых бетонных домах-казематах стоило дешево и имело репутацию стильного и историчного образчика довоенной Германии. Сплошные, казалось бы, плюсы. Экологическая обстановка по заверениям всех, кто интересовался темой и проводил измерения, была тоже в порядке, правда, с некоторыми оговорками – считалось, что те, кто постоянно находится в некоторых лишь частично открытых районах, должен соблюдать меры предосторожности. Ничего особенного. Такие же предосторожности как, например, врач-рентгенолог. Многочисленные табло вдоль автобана для этого и предназначались. Высвечивавшиеся на них показатели были в пределах безопасного уровня, хотя и выше природного фона. Данные были как в микрозивертах, так и в процентах от среднего уровня, что позволяло легко вычислить полученную за день дозу. Несмотря на все успокаивающие сведения, в народном сознании это был город кладбищ и сам частично кладбище.

Автобус выехал на участок, который пролегал через возвышенность и сквозь легкую дымку стали просматриваться угловатые силуэты старых зданий, а вскоре из-за плотного кустарника на обочине, за которым скрывался крутой и высокий откос, показался туманный силуэт срезанного купола, спасшего под собой и тут же похоронившего не одну тысячу людей. Удар пришелся в нескольких километрах к югу, точнее в трех с половиной километрах. Группа массивных бетонных зданий, чьи изуродованные останки давно заросли деревьями, причудливым образом преломила или заглушила ударную волну так, что она прошлась по верхней части купола. Причем с западной стороны прошла ниже, что запечатлелось на срезанной оболочке некогда величественного колосса.