Дмитрий Меренков - Место действия – Земля. Книга 2

Блиндаж./slavs.org.ua/

Солнце было высоко и его лучи освещали переднюю, до земляных нар, часть блиндажа. Посредине был столик из снарядных ящиков, накрытый для бритья: зеркальце, помазок в консервной банке с мыльной водой, чистая тряпочка. Опасная бритва была в руке Николая, прижавшегося спиной к обшитой досками стене и яростно шипевшего что-то вроде «Волки позорные». К противоположной стенке, с пистолетом в руке, прижался спиной капитан, шипевший «контра недобитая». Первым отвёл взгляд от противника Николай, но лишь за тем, чтобы наябедничать:

– Он меня ударить хотел!

Последовало громогласное: Прекратить!

– Тише, товарищ майор – вмешался Марк, а то немцы услышат и прекратят наступление. Гоняйся потом за ними.

Дружный хохот напомнил о слушателях в траншее, и офицеры взяли себя в руки.

– Синюшкин! Проверку закончить. Некогда. На немцах отыграетесь.

В академических театрах реплики подаются вовремя, на театре военных действий села Черкасское немцы запоздали. Сначала из-за контр арт подготовки, потом из-за первого, спалившего 15 танков, подрыва минно-огненных фугасов. И последующих подрывов.

Огромная мощь, накопленная перед противотанковым рвом, прожгла оборону на стыке полков 67-й дивизии. Началась, хоть и очень медленная, переброска через выжженный огнемётными танками проход, лёгкой бронетехники.

Танк Т-3, с двумя огнемётами на башне, как огнедышащий дракон, мог направлять огненные стрелы прямо в амбразуры, окна и двери на расстоянии шестидесяти метров. Шипящая 3—4 секунды струя огня убивала и обугливала всё при температуре 1000 градусов по Цельсию. Они и занялись выжиганием проходов в широко раскинувшихся минных полях. Пока не сгорели сами.

«Мишка Бадигин, пушкарь от Бога, так нас учил. Сначала – голос звучал в мозге, минуя органы слуха, ласково, и как-то по-родственному – роют ровики для укрытия, а потом только – площадка под орудие. Стоит только два штыка вырыть, ты уже можешь лечь, в землю спрятаться – тут уже не опасно. И правило такое – никем не заведено, но мы его твердо выполняли: ровик отроешь обязательно на том месте, если такое место есть, где след мины или снаряда, разорвавшегося. Потому что мы сами, артиллеристы, знаем, что дважды в одно место снаряд исключительно редко попадает. Поэтому каждый облюбовывает место и там ровик делает, где оставил след немецкий снаряд. Тогда надежно можешь себя чувствовать» – пока журчал в голове этот голос, вернувший его в полный звуков, дрожащий от них, мир, сознание Николая возвращалось из нирваны, где ничего этого не было. Вообще ничего.

Восторга личный контакт с бесконечностью не вызвал, Николай весь устремился на голос, возвращаясь в темноту, вонь горелой взрывчатки и просто вонь, радостное ощущение тяжести на придавленных чем-то ногах – значит, есть ноги! Есть руки!

– Ты кто? – спросил он голос.

– Ещё один ожил. Ты как, сильно раненный?

– Ещё не знаю. Минуту назад оживать начал.

– Тогда вникай в обстановку. Нас тут живых, с тобой, четверо, в блиндаже заваленных. Я Сахно, корректировщик, с лейтенантом Черновым вас встречал. Ребятки из пополнения, я им сказки рассказываю, чтоб не померли. Шевелиться из нас никто не может, надежда на тебя. Ты не суетись, осторожненько пробуй наверх пробиваться. Мы ведь дышим, значит ход воздуха есть. И далее: – Гриша! Васятка! Вот и подмога пришла, помирать не надо.

Николай слова разбирал плохо, но смысл уловил. Его положение в заваленном блиндаже и в окружающем мире было предпочтительней остальных, ведь он даже ещё не родился, как же ему помирать? Начал ощупывать темноту вокруг, вытягивать из неё обломки досок и подсовывать под себя. Сахно продолжал декламировать фронтовые премудрости, новобранцы откликались на его частые: – Гриша! Васятка!

Подземный мирок жил. Жил! И дождались. Где-то над ним залаяла собака. Потом зазвучали голоса и принесли надежду. Свежепогребённые закричали, кто как мог, призывая спасателей. И они не заставили себя ждать.

Часом позже в лунном свете можно было разглядеть перекуривающих на дне глубокой воронки (бомба-пятисотка, не меньше) бойцов: Валера; Георгий; Марк; Николай; Сахно – по алфавиту.

Новобранцы Гриша с Васяткой обшаривали позицию, собирали оружие, патроны, воду. Немецкий овчар Шарик в яму не полез, сидел на выброшенной взрывом земле, зализывал подраненную ногу.