Дмитрий Меренков - Место действия – Земля. Книга 2

– Хоре дуть! В смысле, телячьи нежности! И кровь остановилась. Ни разу не заплакал, бандитом вырос, убили. Осталась от замечательного образчика человеческой породы одна эта фраза.

– Грустно, девочки. «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Родись он чуть с девиацией: раньше-позже, мог с нами в окопе геройствовать, а так…

– Не скажи, от человека многое зависит.

– С Марком поговори, он философ. Я практик. В 12.00 у склада ГСМ, а это, тебе полезно знать, те самые бочки под маскировочной сетью, смена часового. Топает разводящий, за ним дежурная смена гуськом. Хальт, кто идёт? Пароль? Немцы будут как глухари на току – только себя слышать.

Я мотоцикл вывожу на прицельную дальность – метров триста, ты с короткой остановки короткими очередями кратенько, до возгорания, по бочкам. Патроны через два зажигательные, как по заказу. Под фейерверк отступаем к нашим, там километра три грунтовка и болото.

Реконструкция . Семья. Телефонный разговор.

– Ирочка, здравствуй!

– Ой, да кто это? Лариса, это ты?

– Я это, кто ещё в такое время звонить будет? Ведь поздно уже.

– И ничего не поздно, мы ложимся в 11-ть, как мальчишек в постель загоню.

– Как твои мужики? Не болеют?

– Николая нет, ты это хотела узнать? Марк Николаича тоже нет, я правильно понимаю?

– У Коли же телефон переносной есть. Ты звонила?

– Чего ради? Ещё 10-ти нет. Звонила, конечно, трубку не берёт. На встрече, наверное. Треплются за жизнь, как он говорит. А чего болтать, что они изменить могут? Вот мужики, всё им кажется, вода без них не освятится. Сидели бы уже.

– Эти разве усидят? Марк, после операции, когда на постельном режиме дома был, на костылях в магазин ковылял. Я на работу, а он гулять. Падал два раза, сам потом рассказывал.

– А Коля? Когда они колёсами торговали, на сутки пропал. Думала, всё! Завелась гадина! А он эти колёса на складе охранял, их складские грузчики растаскивать начали.

А телефон этот такая ненадёжная вещь. Только к пейджеру привыкли, на тебе мобильник! Толку от него, «Вне зоны доступа», а где? Не говорит, зараза!

– Вот ты умничка, всегда настроение поднимешь, а от этих болтунов одно беспокойство. Ну ладно, хорошо, что Коли нету, мне так спокойнее. Вместе не пропадут. Чмоки-чмоки!

– И я тебя! Спасибо за звонок.

Начался этот день с Ноля часов, как начинались все дни до него, но, кроме начала, ничего обычного в этом дне для Марка и Николая не было. Допрашивали их порознь, а поскольку легенда о разведчиках, возвращающихся домой, складывалась «на ходу», то и нестыковки складывались в высшую меру социальной защиты. Расстрел.

Марка разбудили около полудня довольно вежливо, дёргая за ногу. Проспишь всю войну, гудел приятный, какой-то домашний голос. И первое, что всплыло в пробуждающемся сознании:

– Позвонить домой, ночевать то не пришёл! Но голос не утихал, слова звучали отнюдь не ласковые. Что-то про белогвардейскую сволочь, которая покинула кладбище для служения врагу трудового народа.

Сон пропал, вернулось объективное восприятие реальности. Она нависла над нарами, усатая, в каске, с блестящими в свете коптилки в руках, глазами.

– А скажи мне, товарищ Мельников, батю твоего Яковом звали?

Чуть с языка не сорвалось – не отца, дедушку. Спохватился вовремя, отвечать не стал, попросил разрешения встать.

– Давай поднимайся, землячок, я тебе и так дал поспать. Я в этой землянке был, когда ты пришёл. Сразу сходство заметил, мало что лицо одно, так ты на нары рухнул, совсем как Яшка после гулянки. Но немцы всё равно спать не дадут, уже в предполье 191-го полка выползают.

– Как же минное поле? Там мои ребята.

– Надеюсь, живы. Туда артиллерия не стреляла. Немцы свою разведку берегли, она должна была наш тыл взбаламутить. Наши твоих берегли. Мотоциклистов ты убрал, а Фон Меллентин думает, они дальше поехали.

– Ещё один был, Макаров, я его у пулемётчиков оставил.

– Чёрт, Синюшкин с ним разбирается, как бы чего не вышло. Побежали! Только автомат оставь, я ещё допрос не закончил.

Майор Главного управления контрразведки «Смерш» Народного комиссариата обороны СССР Бандурко А. С. это словечко пользовал широко: в атаку – побежали; с поднятой рюмкой – побежали. В этот раз он довольно резво выскочил из блиндажа и «побежал», обтирая стенки, по траншее. Завидев бегущего 120-ти килограммового майора, солдаты, освободившие по приказу особиста – капитана Синюшкина блиндаж, вжались в стенки траншеи, некоторым удалось втиснуться в окоп для пулемёта. Майор сорвал заменявшую входную дверь плащ-палатку и влетел в блиндаж. Через его плечо заглянул Марк.