Александр Черенов - 1945 - Черчилль+Трумэн+Гиммлер против Сталина. Книга вторая

– Правильно по замыслу, неправильно по исполнению! Нужно было основательно закрепляться. Так, чтобы русские поняли: здесь нахрапом не возьмёшь. А потом начались бы переговоры, консультации и прочая «бодяга». То есть, именно то, чего мы и добиваемся.

Ходжес махнул рукой.

– Теперь – всё?

В голосе начальника штаба промелькнула надежда: как и все штабисты, он не был сторонником «экстремистских действий».

Ходжес покосился на него и усмехнулся.

– На этом участке – да. Здесь нам уже ничего не светит: русские основательно подготовились к «дружеской встрече непрошенных помощников».

– «На этом участке»?! – досрочно упал духом начштаба.

– Будем теперь пробовать в районе Торгау, – выразительно покосился в него Ходжес. – Дайте мне командира Шестьдесят девятой пехотной дивизии…

Гросс-адмирала давно и след простыл, а Шелленберг никак не мог водворить на лицо улыбку.

– Что, Вальтер?

Лицо Шелленберга дополнительно посерело.

– Вы не заметили ничего странного, рейхсфюрер?

Если Гиммлер и не заметил ничего странного раньше, то сейчас уже не мог не заметить. Шелленберг вёл себя странно, будто не был самим собой – и рейхсфюрер тут же «подвергся».

– Что Вы хотите этим сказать, Вальтер?

– Он ни разу не назвал Вас рейхсфюрером! – сразу же «захотел сказать» Шелленберг. – Ни разу!

Гиммлер оперативно посерел в ответ.

– Вы полагаете, что…

– Да! – решительно приговорил сомнения рейхсфюрера Шелленберг. – За всем этим что-то стоит. Неспроста он тут сорил намёками. И неспроста фон Грейм прилетел к нему. И вряд ли – с пустыми руками.

– Вы думаете, что это – правда?

Гиммлер мужественно дрогнул голосом.

– Что именно?

– Ну… то, что Грейм прилетел к нему… из Берлина?

Шелленберг не стал уходить глазами.

– Фон Грейм – фанатик, рейхсфюрер. Безмозглый фанатик. А, если его «везла» эта психопатка Райч, вывод ясен: на пару они могли и пробиться в Берлин, и «выбиться» из него. «Нам нет преград», как поётся о подобной публике в одной русской песенке! Наверняка, и с Гитлером они побеседовали: оба – в авторитете у этого шизофреника!

– В-а-аль-тер!

Шелленберг поморщился.

– Не о том Вы думаете, рейхсфюрер…

Гиммлер молча побледнел в ответ. Вскоре ему захотелось поделиться мыслями: эта ноша была слишком тяжёлой для одного. Делился он в формате «я возвращаю Ваш портрет».

– А что Вы думаете «о том», Вальтер?

– О шизофренике и политкорректности? – ухмыльнулся Шелленберг. Ухмыльнулся кисло, без оптимизма, лишь покосив щекой. Ни глаза, ни губы не участвовали в иллюстрации.

Гиммлер поморщился.

– Ва-а-ль-тер!

Шелленберг оперативно выправил щеку.

– Я не исключаю худшего, рейхсфюрер…

Даже сидя, Гиммлер пошатнулся на подкосившихся ногах: так невыносим был груз догадки.

– ???

Ни сил, ни политического мужества на текст у него не набралось. Но перевода не требовалось – и Шелленберг «занёс меч»:

– Полагаю, рейхсфюрер, что фон Грейм, хоть и прибыл к Дёницу, но по другую голову…

И таким выразительным оказался его взгляд в рейхсфюрера, что тот немедленно потерял лицо. Маски под рукой у него не было, и на месте остались лишь глаза: выкатившиеся из орбит, с расширенными, как у кокаиниста, зрачками. Догадка состоялась…

… – Рейхсфюрер: только что получено!

Закрепляя новую традицию, Шелленберг без стука вошёл в комнату Гиммлера. Вновь не случилось то, чего не случалось никогда: рейхсфюрер не указал Шелленбергу ни на злоупотребление доверием, ни на дверь. Всё потому, что бригаденфюрер никогда не заходил с пустыми руками – даже, если они были пусты. Правда, нередко Гиммлер предпочитал бы обратный расклад: по части «профессиональных обязанностей» Шелленберг всё время напрашивался на родство с Кассандрой. Ни одна его информация не тянула ни на елей, ни на бальзам. Но все укоризненные взгляды рейхсфюрера отбивались одним-единственным Шелленберга, формата «предостережён – значит, вооружён!». Ничего равноценного этому доводу выставить против рейхсфюрер не мог.

Но сейчас руки бригаденфюрера были не пусты. Одной из них Шелленберг и положил на стол перед рейхсфюрером какую-то бумагу. Гиммлер заранее дрогнул рукой – и потянулся за листом. Вскоре буквы заплясали у него перед глазами: «Раскрыт новый заговор. По радиосообщениям противника, Гиммлер через Швецию добивается капитуляции. Фюрер рассчитывает, что в отношении заговорщиков Вы будете действовать молниеносно и с несгибаемой твёрдостью. Борман».