Евгений Петров - Зигзаги Времени. НИИМИ

– А не лучше тебе все-таки выйти во двор, – бросил повернувшийся к другу Виктор.

Александр остановился посреди горницы, с трудов переводя дыхание.

– Все-таки это тяжеловато, – проговорил он, ладонью откидывая волосы с внезапно вспотевшего лба.

Брякнул о доски пола приклад. С легким стуком ружье увалилось на лавку. Ноги поднесли молодого человека к бочонку с водой, стоящему недалеко от входа в комнаты. Неожиданно звонко падали капли с любовно вырезанного из дерева черпака. Александр шумно напился. Пройдя по жалобно скрипнувшим доскам пола, он грузно опустился на скамью рядом с другом. Руки молодого человека тяжело опустились на столешницу.

– Нет, это не вариант, – глухо проговорил он, – ружье не приспособлено для копейного боя.

– Но, насколько я помню, ведь было же еще когда-то, – задумчиво проговорила Оксана, – так называемое фехтование на штыках.

Она повернулась к Виктору.

– Вроде бы, это как раз твоя тема.

Виктор непроизвольно закашлялся. Действительно, когда-то существовала такая фехтовальная дисциплина. Тренер что-то рассказывал, но что? Вот бы еще вспомнить, что именно. Жаль, что никаких приемов он так и не показывал. А, может, и вообще не знал.

Молчание затягивалось.

– Я не знаком с этим видом фехтования, – наконец произнес Виктор, спрятав взгляд от друзей.

– Что там уметь? – пренебрежительно отмахнулся Александр, – коли… и вся недолга…

– Не скажи, – возразил Виктор, – если б все было так просто, то Суворов вряд ли бы сказал: «Пуля – дурра, штык – молодец»…

– Это высказывание свидетельствовало только о недостаточной стрелковой подготовке русской армии…

В комнате появилась Платоновна, внося с собой запах сырости. Грохнули о пол принесенные поленья.

Беспокойно зашевелились гости из будущего. Виктор приподнялся с лавки, намереваясь помочь женщине.

– Сиди уж, касатик, – отмахнулась Платоновна, – не твое то дело.

Брякнула отодвигаемая заслонка. взметнулся столб ярких искр. Пыхнули жаркие пламенные отблески. Женщины пошурудила в печи кочергой. Густой запах готовящихся зеленых щей опять заманчиво потек по горнице. Виктор непроизвольно сглотнул слюну. Он невольно скосил глаза на спутников.

– Щи да каша – пища наша, – буркнул Александр.

– Будет и каша, – проворчала Платоновна.

Оксана стремительно подскочила с места, бросилась помогать Платоновне. Накрывать на стол – типично женская обязанность. Особенно в то время.

– Бери ухват, – скомандовала женщина.

Оксана неуверенно подхватила железную рогульку на длинном черенке. Удивленно покрутила странное приспособление в руках.

Платоновна, взглянув на нее, сокрушенно всплеснула руками.

– Где ж тебя, девонька, такую беспомощную ростили-то? – пробормотала она так, что ее слышали все присутствующие, – Неужто давеча-то не заметила, как им пользоваться?

Девушка густо покраснела. Она старательно подсунула рогульки ухвата под узкое донце горшка. С видимым напряжением Оксана приподняла своеобразную посудину.

Глухо ударилось о стол донце чугунка. Слегка брякнула подпрыгнувшая крышка.

– Осторожней, полорукая, – ворчливо проговорила Платоновна, рассыпая по столу ложки.

Стопкой выстроились плошки.

Прижав к пышной груди каравай, крестьянка отмахнула здоровенным ножом внушительный ломоть.

Застучали по плошкам ложки. Путешественники степенно принялись за еду. Неожиданно прошелестели, опустившись на стол, перья зеленого лука.

– А на… – удовлетворенно начала Платоновна.

Дверь с шумом распахнулась. Сопровождаемый стекающей с одежды водой, в избу вломился Тит Кузьмич.

Он торопливо сдернул с головы промокшую шапку, обратившись к образам. Рука размашисто перекрестила лоб старосты. Мужик решительно протопал к столу. Мрачное лицо его было, что называется, темнее тучи.

Виктор бросил ложку.

– Говори!

– А что говорить, – Тит угрюмо махнул рукой, опустившись на лавку, – беда у нас.

– Говори яснее, не тяни…

Кузьмич шумно выдохнул.

– Москву… врагу… отдали…

– Да, как же это? – ошарашено проговорила Платоновна, – Первопрестольную… хранцузам?

Молодые люди неуверенно переглянулись.

– Когда б на то не Божья воля, не отдали б Москвы, – еле слышно продекламировал Александр.

– Что ж теперя будет, – запричитала Платоновна.

– А ну, баба, цыц, – прикрикнул на нее староста.

Он обратился к Виктору, неожиданно признавая в нем командира.

– Что делать-то будем, служивый?