Александр Афанасьев - Затмение умов

Рынок Дордой – это государство в государстве на территории в сто гектаров. Он удачно расположен на самой границе с Казахстаном, так что торговать ездят все. Рынок работает 364 дня в году, единственный выходной – первое января. Работает на нем примерно пятьдесят тысяч человек, с обслугой выходит более ста, товарооборот – никому не известен, говорят – пять миллиардов в год как минимум. Долларов. Владелец – Аскар Салымбеков, долларовый миллиардер, бывший завотделом в ЦК комсомола Киргизии, потом глава спорткомитета. Основной товар на рынке – китайский ширпотреб (на сленге шмурдяк), китайская же бытовая техника – и запчасти для многочисленных советских машин, бегающих по Средней Азии. Но так торгуют всем…

Ник Краев сорвал хвост, как и рассчитывал – прошмыгнув в контейнере с двумя выходами, он выбежал на соседнюю торговую улицу и еще немного поплутал. Проверился – отстали. Оно и хорошо.

Забив в часах нужную точку GPS – он отправился на встречу…

Встреча – деловая – была назначена в одной из едален прямо посереди рынка – она была расположена между контейнерами, кормили просто, но вкусно: лагман, плов, лепешки-нан, какие-то супы. Обычно народа здесь хватало – но сегодня из-за встречи все закрыли, а на входе поставили пехлевана 5 5 Приблизительный перевод – детина. , который одним своим видом заставлял проголодавшихся поворачивать назад.

Но не Краева

– От Аскара – негромко сказал он, и детина посторонился, пропуская американца…

Это было слово, которое открывало многие двери здесь. Хотя сейчас – это было просто условным знаком.

Пройдя узким, железным проходом – американец оказался в застеленной коврами вселенной среднеазиатского гостеприимства, после которого и из-за стола то с трудом встаешь…

Навстречу – шагнул сам Апа, хозяин заведения.

– Салам Алейкум, уважаемый, прошу. Вы первый. Плов готовится еще…

– Ва алейкум – ответил американец – что за плов.

– Плов сегодня из бычьих хвостов, для уважаемых гостей…

Американец кивнул. Мало кто в посольстве вообще знает, что они едят. А он знает. Это не простой плов – ханский, его готовят в Хорезме и некоторых других местах. Далеко не каждый повар знает, как его готовить…

А он знает. И не только про плов, а и про многое другое. Про то, что такое махалля. Как делаются дела. Местный сленг – например, «труба» – выражение крайнего восхищения, а не как в русском, что все пропало. А то, что он делает, называется утковать – то есть вынюхивать информацию, узнавать. А сам этот сленг называется «скафнеж», а те, кто его употребляет – соответственно, скафнежники. Начиналось все с молодежи, но постепенно некоторые словечки просочились и в обиходный язык. Например, то же слово «скаф» – выражение недовольства, скафнить – бурчать, негодовать вслух, расстраиваться.

Он представил себе – брифинг по текущей политической ситуации в этой неспокойной стране, начальник станции, доска на которой можно писать маркером и крепить магнитом и – что, уткуете, скафнежники?

Смешно… если бы не было так грустно.

Он присел за столик – тут не Афган, сидят за столами, от русских осталось, дастархан мало кто признает. Ему принесли свежую лепешку и местный кефир с зеленью. Было жарко, он скинул ветровку, машинально проверил на месте ли Макаров…

Скоро все изменится…

Три столицы. Регион для американских геополитиков практически неизвестный, они начинают его открывать только сейчас. Бишкек и Ташкент. Оба – столицы государств, и оба – расположены в опасной близости от казахской и китайской границы. В Бишкеке официально проживает миллион, а сколько на самом деле не знает никто – после местного майдана начался массовый самозахват земли под стройку, сейчас столица страны окружена поясом бидонвилей – территорий незаконного самостроя, который никто не смеет тронуть, потому что иначе тут же начнется еще один майдан. По независимым оценкам – там еще полмиллиона как минимум, у большинства нет нормальной работы. Помощь они получают в мечетях, выстроенных на саудовские деньги – и там же они получают ваххабитскую литературу. Многие дети вообще не имеют никакого образования кроме того что получили в мечетях – застройка незаконная, школ то нет. Кыргызстан очень беден, тут ни на что нет денег.

Зато деньги всегда есть в мечетях. Существуют законы об ограничении иностранного финансирования, но их обходят просто. Богатые арабские страны отправляют под видом гуманитарки бесплатную одежду, иногда даже бытовую технику и автомобили с наказом продать, а деньги потратить на пути Аллаха. Мечети – становятся не только местом отправления религиозных надобностей – тут и одеться дешево можно, и детей в медресе отдать, и работу получить какую-никакую. Постепенно мечети становятся важнее государства, потому что мечети дают, а государство ничего людям не дает, оно только отбирает…