Александр Афанасьев - Затмение умов

Ну и вторая причина. В Кыргызстане – сотрудникам посольства платят большую надбавку, «за дикость» к жалованию – а страна все же относительно безопасная, бывшая советская республика, тут даже весело иногда бывает и уж точно – недорого. Потому то – все и хотят получить сюда назначение, штат разбухает. В том числе, кстати, и штат станции ЦРУ в Бишкеке…

И Ник Краев это знал, как мало кто другой…

Сейчас он выключил свой компьютер, запер ящики стола. Немного поразмыслив, отцепил из-под стола болгарский Макаров – он крепился на мощном магните – и сунул в карман…

Его коллега, Бред Джонс, ветеран, сосланный сюда чтобы немного заработать перед пенсией (надбавка за дикость шла и сотрудникам станции) и сейчас тихо спивающийся – добродушно посмотрел на него.

– Пошел прогуляться?

– Ага – Краев не стал уточнять

В отличие от своих коллег, которые учили русский в языковой школе в Монтеррее – Ник Краев учил русский дома, потому что он был этническим русским. Ну, почти. Его родители – переехали сначала в Израиль, но им там не понравилось – и они, отмучавшись на земле обетованной всего полгода – поехали в США. Их приютил Брайтон-бич, мекка для отъезжающего из СССР еврейства. Там они с трудом огоревали двухкомнатную квартиру – трамповку, отец нашел работу в метро, а мать перебивалась временными. Кандидатская отца никому не пригодилась – как и музыкальное образование матери. Америка жестока, просто так здесь никто и ни за что не платит. Отец еще радовался, что нашел такую работу – у работников метро сильный профсоюз.

Сам Ник ходил в обычную, государственную школу, учился хорошо. Кто-то и когда-то узнал, что он знает четыре языка – русский, украинский, иврит и получается английский. Тогда в один прекрасный день к отцу в метро подошли два хорошо одетых джентльмена и сказали, что если ваш сын, мистер Краев согласится изучать еще два языка, то за высшее образование можно будет совсем не платить…

Так Ник Краев попал в ЦРУ.

От других сотрудников – Ник Краев отличался еще и тем, что испытывал настоящее, не показное чувство ненависти к России. Если другие сотрудники просто делали то, что им приказывали – то Ник делал больше, потому что ненавидел. Он ненавидел всё – язык, нравы, государственность, то, что Россия всегда топтала и терзала соседние свободолюбивые маленькие народы, то, что она всегда противостояла США.

На шестом этаже 2 2 Лэнгли это заметили. Оценили. Потому Ник Краев, занимавший позицию старшего кейс-офицера в бишкекской станции ЦРУ – был не просто еще одним. У него были свои планы, о которых посол, специалист по гигиене и туалетам не знал ничего. И в комитете по разведке Конгресса США ничего не знали, а если бы знали, это могло бы стать поводом для предъявления уголовного обвинения. Впрочем, основания были и без этого – если бы, например, узнали всю правду о миссии в Иордании, где в пустыне – на деньги ЦРУ в лагерях чеченские спецназовцы из состава иорданской армии 3 3 В Иордании действительно много кавказцев и чеченцев, бежавших с территории России еще в 19 веке, они называются черкесами, из них традиционно состоит охрана короля и части спецназа. Командир иорданского спецназа, чеченец по национальности – дважды награжден высшим военным орденом Иордании, причем в статуте этого ордена написано, что его можно получить только один раз. – готовили боевиков Исламского государства 4 4 Организация, запрещённая в РФ. …

Пройдя пост безопасности, он сразу накинул на голову капюшон флиски, вышел на улицу, поднял руку. Тут же остановилась машина – местные жили очень бедно, и таксистом был готов подработать практически любой.

– На рынок Дордой

Водитель понимающе улыбнулся

– Сделаем

Краев вручил ему три десятидолларовые купюры – бешеная цена за поездку. Но иногда Краев любил шикануть.

– И давай, побыстрее

Несмотря на то, что государственным языком здесь был кыргызский – в городе почти все разговаривали по-русски. Был даже такой смешной момент – когда подготовили новую конституцию Кыргызстана, ее не смогли перевести на кыргызский, и пришлось обсуждать на русском. Это потому что в киргизском языке не оказалось некоторых нужных для конституции слов.

Краев посмотрел назад – следом за ними сорвалась замызганная китайская малолитражка. Он только усмехнулся – ну-ну. Рынок Дордой занимает сто гектаров в пригороде Бишкека, туда приезжают отовариваться с соседних Казахстана и Узбекистана. Там не то, что слон – там кит бесследно исчезнет. Он там знает все закоулки… ну, много знает, потому что всё на Дордое знать невозможно, там все меняется. И сбросит хвост в два счета.