Сергей Бунтовский - Древний Рим

Царей сопровождали жрецы-фециалы, которые ведали внешними сношениями своих городов. Именно они совершали священные обряды, которыми сопровождались начало войны или заключение мира, и от того, насколько точно и правильно они соблюдут ритуал, зависело, будет ли война считаться справедливой в глазах богов и людей и станет ли заключенный договор нерасторжимым.

Кроме фециала, которому предстояло совершить ритуал, нужен был еще и уполномоченный от царя и народа патриций, которого называли избранным отцом, так как, подобно отцу, говорящему от имени всей семьи, уполномоченный произносил священные обеты от имени всех горожан.

– Царь! – голос избранного отца гремел над равниной, и каждый из воинов двух армий слышал его. – Повелеваешь ли ты заключить союз с уполномоченным от альбанского народа?

– Да! – так же громко ответил Тулл.

– Я требую у тебя, царь, священной травы, – зазвучали ритуальные слова, родившиеся задолго до основания самого Рима. Ни жрец, ни царь не могли сейчас изменить ни слова в обряде и старательно говорили то, что должны были произнести.

– Возьми и вырви чистую траву!

Жрец принес с Капитолия пучок железняка, вырванного с корнями так, чтобы на них осталась земля. Эти трава и земля символизировали все римские владения.

Взяв в руки траву, фециал снова заговорил:

– Царь! Уполномочиваешь ли ты меня быть вестником римского народа квиритов?

– Уполномочиваю, и да совершится это без ущерба для меня и римского народа!

– Патриций Спурий Фузий, подойди ко мне, – произнес жрец, и выбранный римлянин вышел из рядов войска. Фециал на глазах у двух войск коснулся головы патриция травой, тем самым назначив избранным отцом.

Альбанцы рядом проделали то же самое, выбрав своего представителя. Затем два уполномоченных долго читали договор, составленный необычайно подробно. Когда это было сделано, Спурий Фузий провозгласил:

– Услышь меня, Юпитер! – он воздел руки к небу, а потом опустил их и обратился к людям. – Слушай меня, уполномоченный альбанского народа и весь альбанский народ! Римский народ не уклонится первым от исполнения всех условий, которые были только что прочитаны от начала до конца. Если же римляне нарушат этот договор, то ты, Юпитер, в тот день так порази римский народ, как я здесь поражу этого поросенка!

Служители быстро приволокли связанное животное, и Спурий убил его кремневым ножом. Рядом всю эту процедуру повторили альбанские жрецы.

Наконец формальности были выполнены, и наступило время боя.

«Клятва Горациев» кисти Жака-Луи Давида

Две тройки блиставших бронзой шлемов и нагрудных пластин воинов вышли на ровную площадку между застывшими в ожидании армиями. Впервые они увидели соперников и на мгновение застыли. Слишком хорошо были знакомы они: Горации и Куриации, чьи матери были сестрами. Много раз они встречались за чашей вина, вместе охотились, сестра Куриациев Сабина стала женой одного из Горациев, а сестра Горациев была невестой черноглазого Куриация.

Родичи и друзья, они сегодня должны были убивать друг друга, исполняя долг перед родиной.

– Надо начинать, да? – спросил один из шести.

– Да, надо, – ответил другой с печалью в голосе.

– Не будем рубить хвост по частям, оттягивая неизбежное. К бою!

Обнажив мечи, шесть юношей стали сходиться, и зазвенела сталь клинков, сталкиваясь с бронзой доспехов. С напряженным вниманием следили за поединком тысячи глаз, а когда удары достигали цели, прокатывался над долиной стон одного народа и радостный крик другого.

Подбадриваемые криками соплеменников, гордые отважности своей миссии Горации и Куриации бились не щадя жизней. Все были молоды и сильны, все хорошо владели оружием, и некоторое время бой шел на равных. Но вот, получив удар в горло, пал один из римлян, его второй брат успел ранить своего противника, но и сам получил смертельную рану в бок.

Теперь единственный живой римлянин остался один против трех альбанцев, двое из которых были невредимыми. Исход поединка казался предрешенным, и стон пронесся над рядами воинов Тулла, а альбанцы разразились криками радости.

Гораций быстро отпрыгнул назад, разорвав дистанцию со своим противником, и бросил взгляд на двух Куриациев, не спеша обходивших его с разных сторон, чтобы потом разом кинуться и добить римлянина. Гораций не стал ждать этого, а развернувшись, кинулся бежать. Альбанцы бросились в погоню.