Помимо прочего, всё это происходит ещё и от генетической особенности нашего разума, его единственной возможной формы для собственного бытия, – для его существования. А именно, присущего ему ноуменально – феноменального дуализма , олицетворяющего объективно – субъективную парадигму восприятия мироздания, воплощающуюся во всевозможные перспективы выстраиваемой осознанной действительности. Парадигму, единственно при которой возможно существование всего существенного, всего реально-действительного, как в рамках пространственно-временного континуума эмпирической реальности, так и в трансцендентальных полях сверх чувственной осознанности глубин разумения. И какими бы ни были модификации этой парадигмы, как несущие всевозможные формы и динамические конструкции всеобъемлющего пространственного образа, так и последовательности бытового течения времени жизни, отражающиеся во всех локальных моментах созерцания, воззрения и осмысления, они навсегда останутся относительными, и всегда будут отражать собой лишь сакральную архитектоническую основательность дуализма собственной первородной природы наблюдателя, созерцателя и мыслителя. Где ничто не существует пока не нашло своего отражения, где объект не существует без субъекта, а субъект – без объекта. И даже внутри себя, в глубине своего сердца, отдельная личность каждую новую секунду ощущает себя либо субъектом, либо объектом. И во время этого внутреннего локального процесса, ноумен, оставаясь всегда на своём месте, рисует для себя формы внешней действительности, как «грубого» и «тонкого», так и перспективно-сужающегося и перспективно-расширяющегося порядков. И как в одном случае он взирает во внешнюю реальность, так в другом случае в себя и на себя. И именно на соотношении этих порядков рождается всякая парадигма и всякая оценка его бытия и мироощущения. И в этом его фокусе, то внешний мир, то внутренний, приобретает свою законченность в соответствии с возможностями этой архитектонической парадигмы. И эти разноплановые пространства внешнего и внутреннего, сталкиваются в его разуме, образуя завихрения , где, отчерчивая линиями «горизонта событий» границы, наш разум превращает мир хаоса в упорядоченные формы реальной действительности в локальных точках создаваемого им мироздания. Здесь, в пространственных по преимуществу сферах, происходит то же самое, что и во временных аспектах созерцания, с той лишь разницей, что первое определяется образом , или полем , второе – линией, или импульсом . Где прошлое, сталкиваясь с будущим , образует « разряженное поле настоящего », с обязательным относительно неопределённым хаосом в центре.
И эта спонтанная постоянная смена фокуса не позволяет ему оценить себя и собственное существование, – однозначно и истинно в себе. Благодаря этой «чёрной дыре собственного ноумена», при котором внутри, за «горизонтом событий», словно образуется разряженное поле бытия, существует собственно тайна, – то, что мы чувствуем, как пантеон жизни. = Тайна тайн! Ибо повторяю, он видит и чувствует по-настоящему только периферии собственного воззрения.
И что характерно, как сам мир, в своём условном прогрессировании расширяя пространство, суживает тем самым собственную концентрацию и значение, так и в рамках одной жизни, одной единственной личности, восприятие мира так же реверсируется. С годами, мы всё более не в состоянии в полной мере ощущать реальность. Только в детстве и юности человек способен ощущать наиболее ясно окружающий мир, и себя в этом мире. Только в младенчестве он способен ощутить миг собственного бытия, почти ухватить его за хвост, почти прочувствовать жизнь как она есть, ощутить её по-настоящему в своих руках. То есть ощутить наиболее близко и непосредственно миг времени и точку пространства. Но с годами, с увеличением «чёрной дыры ноумена», это «разряженное поле» – адекватно увеличивается, тесня тем самым, и отодвигая на периферии образы реальной действительности. И ты уже не можешь ничего ощущать ближе вытянутой руки. А к старости, это поле становится настолько широким, что создаётся впечатление, что жизнь проходит где-то за горизонтами твоих чувствований, созерцаний и осмыслений, – далеко за горизонтами настоящих событий.
Ну да хватит отвлечённых рассуждений. Город, где стоял этот дом, и где текла обыденная жизнь, был небольшой, но и немаленький. С десяток железнодорожных станций, один аэропорт, один железнодорожный вокзал, и много автомобилей. И эти автомобили, очень часто создавали пробки. А надо сказать, что город этот имел рельеф далёкий от равнинного, что создавало дополнительные проблемы в передвижениях по нему, в особенности зимой, когда ко всему прочему дороги этого города местами превращались в каток. Это создавало задержки в развитии города, его глобальной инфраструктуры. Ведь город – это живой организм, а дороги – это его артерии. Если артерии всё время забиваются, город начинает болеть. Все его «органы» и «клетки» начинают испытывать неосознанный дискомфорт, ведь тем самым они не получают достаточного количества «кислорода» и «пищи». Затормаживается динамика, и метаболизм этого «мегаорганизма» замедляясь, испытывает нечто вроде стагнации.
Читать дальше