Андрей Посняков - Суворовец

Рядом с монастырскими стенами располагались бревенчатые хозяйственные постройки и совсем неподалеку деревня с одноименным названием, где встали постоем некоторые офицеры. Большинство же русских воинов в деревеньку не поместились – как и сам командир! Ну, на то его воля.

Жили в походных шатрах да палатках, варили на кострах нехитрую солдатскую пищу – кашу да щи, иногда разбавляемые раками да рыбой. Вот сейчас потянуло дымком…

– О! – улыбнулся Суворов. – Гречневую кашу варят. А пойти-ка потом, откушать.

– Откушайте, Александр Васильевич! Хоть и к нашему костерку…

– Да хоть и к вашему… Ну, ты ступай, Алексей, ступай. И наготове будьте!

Посмеявшись, генерал-майор шутливо погрозил Ляшину пальцем и, понизив голос, на полном серьезе добавил:

– Может, уже завтра в поиск и пойдем. Или – сегодняшней ночью уже. Чем неожиданней для врага удар – тем лучше. Как ты сказал-то? Пуля – дура, штык – молодец? Вот уж верно.

Обоих – и отца-командира, и капрала – ничуть не смущало, что в Туртукае – четыре тысячи человек плюс крепостная артиллерия, а у них-то – от силы – две! И что с того? Бьют-то врага не числом, а уменьем. Тем более – в крепости не регулярная армия, а наемники-левенды. Главное – решительность! Быстрота, натиск, удар. Удача, она смелых любит. Особенно на войне.

После беседы с отцом-командиром настроение у капрала поднялось, можно сказать – прямо до небес взлетело. Как все удачно нынче складывается – и ночная засада, и этот вот обнадеживающий разговор! Теперь еще бы в рейде-поиске не оплошать. Эх, тогда бы…

Что «тогда», молодой человек представлял себе весьма определенно: проявит себя, получит унтер-офицерский чин, а там и до офицера недалеко, тем более Алексей не из крепостных, не из приписных даже. Помор со свободного Севера, где отродясь никаких бояр-дворян-захребетников не было.

Так что на будущее перспективы имелись, и весьма неплохие. Что же касаемо сегодняшнего момента – прямо вот сейчас, то Ляшин получил от Александра Васильевича благословение устроить по случаю удачной засады небольшую пирушку. Тем более что и казачки-донцы что-то подобное соображали уже с утра: варили ушицу из местной белорыбицы, жарили на костре ягненка и даже смотались в Негоешти за водкой и брагой. Конечно, они не засаду отмечать собирались, а свое – и господина генерал-майора – на театр военных действий прибытие. О начальстве своем казачины отзывались весьма одобрительно – «лихой и нашего брата солдата жалует». К тому времени Суворов успел уже повоевать и в Польше, и в Финляндии – со шведами, приобретя репутацию командира решительного и даже в чем-то склонного к авантюрам. Таким же вот «немного авантюристом» был и главнокомандующий граф Петр Румянцев – достаточно вспомнить его рейды под Кольбергом во время войны с Пруссией. Однако сейчас Румянцев то ли постарел, то ли привык к осторожности и объявившегося словно снег на голову Суворова, как говорят, не жаловал.

Так оно было или не так – бог весть, это сейчас Алексея не шибко-то занимало. Гораздо больше интересовало другое – где бы раздобыть водки? Как успел доложить верный Прошка, донцы уже прошвырнулись по всем окрестностям, скупая вообще все, что можно было употребить в целях приятно-пьяного веселья. Если была водка – брали водку, не было – и брагой не брезговали и даже забродившим квасом. В монастырь заглянуть тоже не постеснялись – за кагором. И это при всем при том, что водка-то у них еще имелась и своя, казенная, в обозе.

– Ну, вот я и говорю! – Прохор возмущенно всплеснул руками. – Казенка есть, а они… Нам-то что теперь делать, коли волчины эти еще с утра рыскали? Теперь уж… шаром покати… Теперь уж… Эх!

– Экий ты питух, Проша, – пошевелив подброшенный в костер хворост, укорил парня Никодим Иваныч. Невысокого роста, с виду не очень сильный, но жилистый, в ловко пригнанном мундире с до блеска начищенными пуговицами, старый солдат производил впечатление человека бывалого, каким, собственно, и являлся. Прохора он опекал, учил уму-разуму.

– Донцы-то, оно понятно, прокатились… – пошевелив хворост, ветеран заглянул в котелок. – И тут уж мы до самого Букурешта ничего не сыщем. Ты воды-то принеси, Проша!

– До самого Букурешта! – округлив глаза, молодой потянулся за котелком. – Воды-то принесу, Никодим Иваныч. Вода, чай, не водка, искать не надобно.

– От и принеси, от и славно…

Проводив парня взглядом, старый солдат покачал головой и хитро прищурился: