Ак-патр Чугашвили - Резистенс

…много лет в эфире, ваша любимая передача «Футболлер туп»! В студии ведущие Вася и Лёша!

Огромный, расплывшийся в стороны, похожий на распухший ельцинообразный труп, ведущий поправил лежащее на коленях пузо, и продолжил ранее начатую речь.

— Понимаешь, Лёша, главный вопрос нашего, скоропостижно умершего пуцбола заключается в следующем: должен ли ведущий спортивной программы мыть голову перед эфиром, или он может продолжать радовать зрителей видом своих грязных, перхотных, сальных волосёнок?

— На мой взгляд, другая проблема занимает умы наших зрителей (отвечал второй ведущий, к наглому, заплывшему лицу которого прилипли кудрявые, омерзительно грязные патлы), должен ли человек, чья основная деятельность — комментирование спортивных состязаний, запустить себя до такой степени, чтобы превратиться в заплывшую салом скотину, не помещающуюся в экран телевизора?

— Неумный, неаргументированный, слабый выпад, Лёшенька. За последние две недели я похудел на целых семьсот грамм, мой боевой вес составляет всего — то сто семьдесят пять килограмм! Сама Псина Козьинаки пригласила меня вести программу «Утренний фитнесс» на «Сратч — Тв», рейтинг зрительских ожиданий составляет 97 %! Я буду выступать в малиновом трико, упруго обтягивающем мои соблазнительные округлости, слоган программы «В компании с толстяком время летит незаметно!».

— А я ухожу в программу «Сбродный приговор. Высшая мера», буду указывать безвкусным старым дурам, что им носить, и визгливым голосом с пидорскими интонациями, буду устраивать им выволочки, я уже тренировался, вот послушай…

— Не старайся, у тебя и так пидорский голос…

— Да выключи ты этих ублюдков…футбола в стране нет уже лет сорок, а они до сих пор сопли жуют…переключи на какое — нибудь кино! — разорялся алкаш, сидевший у стойки бара. Я неторопливо допил своё пиво «Высокогорная марийская вишня» (рекомендуется употреблять с хрустящими свиными ушками), и тяжело вышел на улицу. Первый раз за зиму, из — за туч пробилось робкое, стыдливое солнышко, оно неуверенно сверкнуло, и тут же (словно устыдившись своего порыва) спряталось вновь. С трудом поднявшись по лестнице, я обнаружил дверь в мою квартиру незапертой. Легонько толкнув её носком ботинка, я обнаружил стоящего посередине комнаты генерала.

— Това…господин генерал?

— Наконец — то! Что так долго? Мы уже соскучились…Я знаю, что ты куришь. Дай сигарету!

Я протянул ему сигарету, дал прикурить, он затянулся, закрыл глаза, и с видимым облегчением выпустил носом две жирных струи дыма.

— Вот скажи мне (он заговорил сквозь дым, отчего голос его казался приглушённым), почему, вместо того, чтобы нести людям красоту, прославлять прекрасное, эти…так называемые творцы пишут омерзительные книги про инцест, педофилию, убийства? Почему в современном театре, режиссёры настойчиво показывают зрителю голую жопу? Исключительно, только её, «смотрите во всех театрах страны!». Мораль, честь, совесть — все эти слова воспринимаются как атавизмы, нечто наподобие хвоста, торчащего из трусов — милый пережиток прошлого, напоминание о каменном веке. Певцы смачно рычат, поливая своих поклонников отборным матом, бездарные актрисульки вываливают на всеобщее обозрение груди и задницы разной степени вялости, художники публично срут и прибивают свои яйца к полу, и всё это называется современным искусством. Я осознаю, что я отстал, что мои взгляды устарели, что я ничего не понимаю в современном искусстве, я не смотрю детское порно, у меня нет сожителя, я даже не занимаюсь онанизмом…я — динозавр, существо из другой эпохи, я — офицер! Моё дело — служить Родине! Я плакал во время военных парадов… когда техника шла по Красной площади, я испытывал чувство гордости за мою страну, а теперь? Чем мне гордится теперь? Моё эстетическое чувство грубо оскорблено, я ощущаю физические страдания от глупости и грубости окружающих…

Генерал вытер окровавленные руки о занавеску, и поставил ногу на голову человека, лежащего на моём ковре, человека, чьё лицо представляло собой кровавое месиво.

— Мы откровенно поговорили с этим…телом, которое ты назвал…как там ты его называл, слово такое смешное…

— Пимп?

— Да! Точно! Пимп! Теперь мне всё о нём известно, он был честен, сотрудничал, и заслужил умереть так, как подобает офицеру — генерал сделал знак рукой, бульдог — охранник (невидимый ранее) сделал шаг вперёд, и выстрелил пимпу в голову.