Александр Афанасьев - Последний бастион – 2. Бремя белых

Метрах в двадцати от машины остановился, присел на колено, прижал приклад пулемета локтем, готовый стрелять на любое движение. Но все было тихо. Если бы рядом была засада – на таком расстоянии я бы почувствовал. Засады не было.

Лэндровер был укрыт прекрасно, Ник потрудился на славу. Загнал его в небольшую ложбинку, глубиной примерно по капот, накрыл маскировочной сетью, наломал веток с местного кустарника и сверху положил. Нормально сделал.

Достал фонарь с красным светофильтром, светя себе под ноги начал осторожно приближаться в машине. Боялся растяжки – хоть машина и замаскирована, но ее все же могли найти и оставить сюрприз. Подойдя к машине, откинул с одной стороны маскировочную сеть, забросил в машину пулемет, сам кряхтя и матерясь, обдирая кожу об колючку полез вниз. В тусклом красном свете осмотрел днище – тоже никаких сюрпризов. Зер гут. Смотал масксеть, поминутно оглядываясь по сторонам, откинул капот машины. И тут ничего. Значит – машину никто не нашел – и это радует… Немного успокоившись, отсигналил Марине и с радостью услышал ровный гул дизеля Тойоты. Через минуту белый трофейный пикап затормозил совсем рядом…

– Ты дорогу на Мозамбик знаешь?

– Это же через всю страну…

– Неважно…

Пока Марина устраивалась в Лэндровере, я осмотрел трофеи. Из автоматов отобрал два – русский и болгарский. От остальных отсоединил магазины, кинул в машину, из самих автоматов вынул затворы и зашвырнул так далеко, как только мог. Оставил сюрприз для владельцев Тойоты, если они сюда нагрянут – такие сюрпризы меня научил оставлять отец. Пулемет на турель я устанавливать не стал – все-таки в Зимбабве открытой войны не было, и провоцировать ее не стоит. Пусть оба пулемета – и ПК и РПД полежат сзади, прикрытые на всякий случай свернутой масксетью. Автомат под рукой, если приспичит – до пулемета дотянуться пара секунд. А так – три автомата, два пулемета, несколько винтовок, пистолеты – пусть только попробуют…

Сел за руль, повернул клюк в замке зажигания. Мотор завелся с полтычка…

– Куда едем?

Марина мрачно смотрела перед собой, словно не слыша меня. Еще не хватало, чтобы в депрессию свалилась, прямо посреди буша…

– Куда едем, блин! – я встряхнул ее за плечи – соберись! Иначе и мы здесь останемся!!!

В глазах Марины появилось какое-то более – менее осмысленное выражение, она взяла карту, сверилась с компасом.

– Туда. На север. До дороги километров двадцать…

– Вот и хорошо. Соберись, ничего уже не исправишь. Надо жить дальше… – я понимал, что говорю чушь, но в голову больше ничего не приходило.

– Я в порядке… – слабо улыбнулась Марина – правда, в порядке…

Но по ее глазам я видел, что это не так…

– Сколько убитых?

– Семнадцать человек, эмир! Один из кяфиров настоящий шайтан, он убил Абдаллу и перебил весь его джамаат! 1 1 Один джамаат по численности примерно соответствует отделению, от десяти до двенадцати человек – (прим автора )

– А раненых?

– Двое тяжелых, несколько легких.

– Кто?

– Сахиб и Хасан.

Аль-Мумит огляделся и молча направился к раненым, доставая пистолет…

– Аллах Акбар!

Сухо стукнули два выстрела, один за другим. Аль-Мумит спрятал пистолет в кобуру и повернулся к моджахедам, с ужасом смотрящим на него.

– Вы не волки, вы шакалы! Один грязный кяфир в одиночку перебил целый джамаат, захватил оружие и ушел! Если это повторится – мне даже не придется вас расстреливать, за меня это сделает тот кяфир. Как вы можете называть себя воинами Аллаха после того, что случилось сегодня ночью?! Воистину, Аллах отвернулся от стада таких баранов как вы!

Моджахеды подавленно молчали…

– Эмир! – один из моджахедов, Вахит махал рукой от Лэндровера, в котором ездил эмир – Машина кяфиров поехала! Я вижу сигнал!

– Аллах с терпеливыми… – пробормотал аль-Мумит и снова возвысил голос – По машинам! Через двадцать минут выезжаем!

Моджахеды бросились к машинам, аль-Мумит подошел к своему Лэндроверу, неспешно обошел его. Вгляделся в лица двух кяфиров – черного и белого, лежавших связанными за машиной. Рядом с ними с автоматом в руках стоял Али, командир отряда моджахедов.

– Слава Аллаху, что мы смогли хотя бы взять пленных, Али. Иначе, клянусь Аллахом, я бы доделал то, что не доделали кяфиры. Кто-нибудь из них может говорить?

– Черномазый совсем плох. Белый получше, но говорить не хочет.