Пётр Безруких - Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки

***

В спальне тускло горел ночничок. Настя лежала на спине посередине широкой кровати, а Кирилл, встав над ней на колени, наклонился и прильнул к её груди. Она запустила пальцы в его густые кучерявые волосы, разлохматила их и ласково поглаживала его голову. Он нежно обхватил губами сосок и громко чмокал, пытаясь высосать молоко, при этом щекотал усами грудь.

– Детям оставь, безобразник! – тихо прошептала Настя.

– Не-а! – промычал он в ответ и продолжил баловаться с грудью.

Чуть больше часа назад они вернулись из Большого театра. Дети уже спали, няне каким-то чудом удалось их уложить и усыпить. При этом Макс и Глеб спали вместе в обнимку в одной кровати, и это была кровать Глеба. Вадик же спал рядом с няней. Настя осторожно закрыла дверь детской спальни, чтобы их не разбудить. Прошла в большую спальню, где находился её будуар, сняла вечернее платье с украшениями и отправилась принимать душ. По Кириллу было видно, что он уже завёлся и с нетерпением ждал «сладкого». Всем окружающим почему-то казалось, что он спокойный, уравновешенный и невозмутимый. Наверное, в жизни так и было, только не в постели. Там он мгновенно перевоплощался, становясь страстным, пылким и очень темпераментным. В таком состоянии мог зависнуть на сутки. Сначала Настю это пугало, но потом она привыкла, хорошо изучила мужа и научилась управлять этим процессом. Он сразу же стал гармоничным и приятным.

Не успела она выйти из ванной комнаты, как туда проскользнул Кирилл, уже в домашнем халате. «Вот нетерпеливый!» – подумала она и пошла в спальню.

Скоро придётся умерить его страсть, она была беременна, шёл уже четвёртый месяц, но пока она про это молчала. Точнее, сказала об этом по секрету только Наташе Кудрявцевой и Полине Семёновне Жемчужиной, но те точно будут молчать и больше никому не скажут. Она долго думала, что делать с этой беременностью. В какой-то момент её охватила необъяснимая тревога, начали мучить сомнения. В голову лезли самые разные глупые и дурацкие мысли. Но Кирилл, как будто почувствовав это, вдруг взял и отрастил усы, начал выглядеть старше и серьёзнее. Да и страсти в нём в последнее время заметно прибавилось. Дверь в спальню открылась, вошёл Кирилл, снял халат, повесив его у двери, и прыгнул к ней в постель.

Настя положила ему руку на бедро и нежно начала гладить, медленно поднимаясь вверх. Волосы на ноге у него были густые и мягкие, как коврик. Рука коснулась члена, тот оказался уже очень твёрдым, а головка его полностью открыта, и с кончика свисала капелька тягучей жидкости. Похоже, муж насмотрелся балета, перевозбудился и был готов к интимной близости до утра, благо, завтра выходной. Она слегка потянулась рукой и, нащупав его шарики, прикоснулась к ним, начав их игриво щекотать, поглаживая. Они свисали, почти касаясь её бёдер, причём левый заметно ниже правого, и были такие пушистые. Кирилл замурлыкал от удовольствия и подался всем телом навстречу её руке, видимо, намекая, чтобы ему ещё пощекотали и погладили яички. А сам сильнее присосался к груди.

«Почему все мужики Лебедевы одинаковы? Страсть как любят, когда им гладят яйца. Маленькие, когда им писюльки моешь, тоже прямо подставляются. Может, на этот раз доченька родится?», – подумала Настя, а вслух громко задала вопрос:

– Кирюша, знаешь, что ты наделал?

– Что? – озадаченно спросил он, оторвавшись от груди и посмотрев на неё по-детски удивлённо своими большими глазами.

– Ещё одного ребёночка! Уже четвёртый месяц пошёл. Поэтому ты теперь будь поосторожнее, не усердствуй, там ведь малыш!

Он прильнул к её губам, ворвался в рот своим горячим языком, и они слились в страстном поцелуе.

***

Егор вернулся со службы далеко за полночь. У него выдался очень тяжёлый день. С утра – коллегия Наркомата обороны СССР, которую проводил комиссар обороны Николай Васильевич Измайлов. Слушали доклад Егора, как начальника Главного бронетанкового Управления Красной армии о техническом состоянии и боевой готовности бронетанковых войск в Европе и на Дальнем Востоке. Картина вырисовывалась совсем не радужная. Если во время войны постоянно не хватало новых танков, промышленность не справлялась с потребностями армии, и даже в японскую кампанию 44-года механизированные дивизии ещё были укомплектованы остатками лёгких танков довоенного производства Т-26, Т-28, БТ-5 и БТ-7, то после войны ситуация изменилась на обратную.

Советская танкостроительная промышленность после пистонов, которые ей навставлял Бекетов, раскочегарилась и запустила в массовое производство новейшие модели танков и боевых машин. В войска начали поступать Т-72БА, БМП-3 и БМД-3, самые совершенные танки и боевые машины пехоты и десанта, которые могли выпускать советские заводы без проведения глубочайшей модернизации производственных мощностей. Казалось бы, только радуйся, что через пять лет титанического труда они сумели выжать из промышленности то, что предусматривалось первоначальными планами и компьютерными расчётами. Но нет! Новая техника оказалась настолько сложной в эксплуатации и боевом применении, что советские колхозники – основа Красной армии – смотрели на неё, как баран на новые ворота.