Валерий Елманов - Алатырь-камень

— В самой Софии? — зло сузил глаза молодой сотник.

— И в ней, и в храме Христа Пантократора, и в церкви Святых Сергия и Вакха… Словом, везде, — подытожил воевода.

— Я все понял, Вячеслав Михалыч, — кивнул Мокша.

— Ну вот и славно. А кто в живых останется, тех вязать и в подвалы, — добавил воевода и усмехнулся. — Это они хорошо придумали — тюрьмы прямо под казармами устраивать. Очень удобно, особенно на случай переворота, — он вздохнул и медленно побрел в сторону Вуколеонта — навалившаяся усталость вкупе с бессонной ночью давала о себе знать. — Сейчас бы поспать немного. Ах, да, — вспомнил он еще об одном деле, на сей раз не столь неприятном. — Николка! Панин! — окликнул Вячеслав довольно улыбающегося Торопыгу. — Давай-ка ты вместе с Филидором буди всю оставшуюся компанию вместе с их духовенством и запихивай всех кучей в одно место.

— Тоже в подвалы? — уточнил Торопыга.

— Да нет. Туда не надо бы. Все ж таки начальство, — протянул насмешливо воевода. — А еще что-нибудь имеется на примете?

— Тогда можно в саккеларий, где казна должна была храниться, — предложил Николка.

— А что, там уже ничего нет? — удивился Вячеслав. — Вроде на наших ребят непохоже.

— Так там почти ничего и не было, — пояснил Торопыга. — В одной только светлице небольшая кучка серебра прямо посередке лежит, да еще всякая всячина в углу навалена. Тарели гнутые, кувшины мятые да прочее, а остальные светелки и вовсе пусты.

— Вот тати! — почти восхищенно заметил Вячеслав и добавил с некоторым раздражением: — А ведь Иоанн не поверит, что мы себе ни одной монеты не прихватили. Ну и ладно, — он махнул рукой и откровенно зевнул. — Я передохну малость вместе с отцом Мефодием. Найдется тут местечко для нас с ним или как?

— Найдется, — беззаботно улыбнулся Торопыга. — Сейчас мои вои вас отведут.

— Вот и славно, — кивнул воевода. — К полудню вели им меня разбудить — раньше ни к чему, а сам отправляйся прямо сейчас к Иоанну Дуке. Поспишь в ладье. Передашь ему, чтобы он…

Инструктаж Торопыги длился недолго, основное ему должен был передать Изибор Березовый меч, который оставался при пяти сотнях, назначенных в помощь Ватацису.

— Все понял? — строго спросил Вячеслав, закончив говорить.

— Передам, — твердо заверил Николка. — Как ты сказал, все слово в слово скажу.

— Ну, удачи, — напутственно хлопнул его по плечу воевода и побрел отдыхать, продолжая покачивать головой и не переставая удивляться тому, что первая часть задачи, которая казалась им с Константином наиболее сложной в исполнении, то есть захват самого города и изгнание оттуда западных рыцарей, прошла настолько легко и просто.

«Интересно, а вещий Олег, после того как он на царьградские ворота щит свой присобачил, тоже спать завалился или как?» — лениво размышлял Вячеслав, бредя следом за спецназовцем к своей постели.

Он тогда еще и думать не думал, что вторая часть, простая и легкая, по сути — обычная формальность, таковой на деле как раз не будет. Не знал воевода и того, что только чудо поможет им с митрополитом остаться в живых, что… Словом, он еще ничегошеньки не знал, а потому сон его в это весеннее утро был по-детски сладким и безмятежным.

Но гонец — венецианец Лючано, прибывший в стан крестоносцев, всех этих подробностей ведать не ведал, разбуженный поутру громкими воплями константинопольской черни, в упоении ревевшей «Ника!» да еще «Бей!». Как ему удалось ускользнуть от десятка бродяг, вломившихся в дом, он не сумел бы объяснить при всем желании.

Скорее всего, его спасло то, что впопыхах он не успел прихватить ничего из оружия, а смуглое лицо с чернявыми волосами, типичное для обычного венецианца, помогло этому человеку смешаться с толпой, ничем не выделяясь среди уличной голытьбы.

Таких счастливчиков, как этот Лючано, оказалось не столь уж много, и все они, переправившись через Золотой Рог, вскоре собрались в северном предместье Константинополя Галате — оплоте венецианцев, готовясь отбиваться от неведомых врагов и, если придется, дорого заставить заплатить за свою жизнь.

Лючано и еще трех человек из числа очевидцев было решено немедленно отправить к войску императора Роберта, чтобы предупредить его о случившемся и объединенными силами попробовать сразу же отбить город. Прибыли они в лагерь крестоносцев без помех.

Выслушав гонцов, руководство войска после недолгого совещания, в котором сам император Роберт практически не принимал участия, пришло к выводу, что наиболее разумно предложение самого старейшего и опытного в военном деле Гуго Шампаньского, который настаивал на немедленном возвращении. К нему присоединился и молодой, но уже искушенный в военном деле, к тому же весьма именитый Рожер Прованский — внук самого короля Арагона Альфонса П.