Иван Оченков - Конец Смуты

– Да какой грех, Федя, я на Машу как на икону смотрю!

– Так я тебе и толкую, – подивился на друга Панин, – давай сосватаем, чин чином. Какой в этом грех? А матушка твоя тоже не из князей!

Вскоре и впрямь пришли сваты и, отведя жениха в спальню к невесте, стали подле дверей, обнажив сабли. Оказавшись один на один с жаждущими интересных историй гостями, Романов сначала стушевался, но затем, взяв себя в руки, стал рассказывать о царе. Правда, Миша в своих рассказах более упирал на набожность и ученость молодого государя, да на его происхождение от старшего колена потомков Рюрика и родство со всеми государями христианского мира. Однако и эти сведения упали на благодатную почву, и слушатели долго не давали покоя молодому стольнику, выспрашивая его о новых и новых подробностях.

– Михаил Федорович, а ты царицу видел?

– Видел, как тебя, и царицу, и царевича! Вот только злые латиняне подняли бунт да чуть смертию не убили государя и государыню! Разлучили сии тати нашего царя-батюшку с его семьей, да только об этом говорить не велено!

Нагнав на слушателей жути и сообразив, что наговорил чего-то не того, стольник протянул руку за кубком, который слушатели тут же услужливо наполнили вином. Выпив его до дна не отрываясь, Михаил пьяно улыбнулся и, обведя присутствующих заговорщицким взглядом, продолжил:

– Ну, слушайте…

Зайдя в опочивальню уверенным шагом, Федька в последний момент немного струхнул. Он не был новичком с женщинами, да ведь одно дело – гулящие девки да маркитантки, а совсем другое – жена. К тому же, зная Ефросинью с детства и немало претерпев от ее ехидства, он плохо представлял себя в роли ее мужа. Девушка сидела на краю кровати, нервно теребя косу и не смея поднять глаза на своего венчанного супруга. Парень вдруг понял, что с момента приезда еще и не видел ту, рядом с которой вырос. Сначала ему ее не показывали согласно обычаю, а в церкви и за столом она была с лицом, прикрытым тонким кисейным покрывалом. «Вуаль», – припомнил Федор заморское название. Присев рядом, он взял Фросю за руку и попытался заглянуть ей в лицо. Увидев высокий чистый лоб и внимательные серые, с затаенной смешинкой глаза, он опустил взгляд на губы и припомнил вдруг, как жарко они поцеловали его на конюшне в день отъезда, и вспыхнул от охватившего его жара. Не зная, что сказать ей, он вдруг несмело произнес:

– Все будет хорошо, Фрося. Смута кончилась.

Уважаемые читатели, вот и закончилась третья часть приключений нашего современника, попавшего в далекий XVII век. Смута ураганом прошлась по нашей многострадальной стране, но наши предки смогли выстоять и победить. После освобождения Москвы и выборов царя они также попытались освободить от польско-литовских интервентов Смоленск, но усилия их не увенчались успехом. Вместо того чтобы пойти на решительный штурм сильно пострадавшего от предыдущей осады города, воевода князь Дмитрий Черкасский встал в осаду. Пассивная тактика не могла привести к победе, и в начале 1617 года осада была снята. Что было бы, если бы наши предки проявили больше решительности? Бог весть.

Шведский король Густав Адольф, убедившись, что жители Новгорода и прочих русских земель не желают покоряться его войскам, вернул по Столбовскому мирному договору 1617 года большую часть захваченых им городов, заперев, однако, русскому государству выход к морю. Окончательно эту проблему удалось решить лишь веком спустя, в царствование Петра Великого.

Марина Мнишек вместе с сыном Иваном Дмитриевичем по прозвищу Воренок была схвачена и отвезена в Москву. Сама она закончила свои дни в заточении, а малолетнего Воренка публично казнили. Что, впрочем, не помешало ему впоследствии «воскреснуть» в виде очередного самозванца.

Что же касается прекрасного города Риги, то там действительно в свое время бушевала охота на ведьм. Пик этой «охоты» сошел на нет примерно лет за двадцать до описываемых в книге событий, но отдельные рецидивы вспыхивали и позднее. Отголоском их стала легенда о «рижской ведьме», защищавшей свой город от войск Петра I.

На этом я завершаю свое повествование, но история Иоганна Мекленбургского на этом отнюдь не завершена.

Чомбур– ремень, предназначенный для привязывания лошадей. – Здесь и далее примеч. авт.

Сброя– здесь: военное снаряжение, доспех.

Самый дешевый доспех из стеганной в несколько слоев ткани, подбитый ватой или пенькой.