В Бирюк - Одуванчик

Гапа - умница. Появилась только тогда, когда все утомились. А истерика Марьяши стала неуправляемой. В смысле - бессмысленной. Сейчас шиповничком-пустырничком отпоит, медком сладким покормит, словами мягкими успокоит. И будет моя сестрица, как и положено доброй христианке - тихой и покорной. "Что воля, что неволя - всё равно". И примет крест свой со смирением. С надеждой. Не то - на жизнь счастливую, не то - на посмертие светлое. "Выигрыш" - гарантирован в любом случае.

-- Ты чего делаешь?

Я загибаю пальцы, считаю, не поднимая глаз на Акима:

-- Жених - согласен. Невеста - согласна. Отец невесты - согласен. А вот...

Я машу оставшимися пальцами:

-- А вот сторона жениха... Аким, ты, случаем не знаешь - что это за яссы к нам забрели?

-- Как не знаю?! Да я сам их сюда зазвал!

Оп-па...

Аким улавливает моё недоумение. С э... негативным оттенком. Пытается вспетушиться. Но мокрая борода... и вообще... Мокрая курица - знакомо? - Не кукарекает. Отступать и прятаться старому воеводе...? - Да. Умеет и легко делает. В бою. В разговоре - прёт напролом.

-- Я! Пришла сигналка! С рубежа! Гапа говорит - не пущать. Пока Воевода не вернётся - пусть там, в Гороховце на Клязьме сидят. А я глянул - мои. Иноземцы. Род-то царский! От самой княгини Суждальской! Гапка-то - нет. А я - кулаком по столу! Службу править мешаешь! Ужо я тебя!

-- Погоди, Аким Янович. А что ж ты сам к ним не сбегал?

-- Хто?! Я?! Буду я ко всякой наброди безродной бечь?! Не велик чин - сами добрели.

-- Не пойму я. То ты говоришь - царский род, то - набродь безродная. Ладно. Почему по телеграфу не переговорил прежде? Не вызнал: с чем идут, чего хотят.

-- Хрень это! Как я по буковкам в сигналке пойму - что за люди? Чего те скажут, то твои блымкальщики и отблымкают. Да ещё и переврут, поди. А в глаза глядя - видать. Врёт тот, аль нет.

Смысл понятен - Аким Янович заскучавши. Опять и сызнова.

Дальше - по стереотипам. Идти навстречу - нет. Младший идёт к старшему. Старше Акима... Рюриковичи. Всё.

Телеграфа он не понимает, форма деятельности - "работа с документами" - с души воротит, "доверенных лиц" - нет. И - скучно ему. Очень. А тут... на голов приказных топнул, кулаком грюкнул, вятшизм свой выказал. Пришли пришлые - снова: гонор почесал, уважение получил, слов наговорил... При деле.

В бумагу, в которой глупость сказана, хоть плюй, хоть нет - бестолку. А в морду, которая глупость сказала - с удовольствием. Азартно, весело.

Итого. Помниться, я собирался наказывать за ошибку, за допуск посторонних в город - Агафью. Типа: "ближники не должны ошибаться". А тут выясняется, что виновник Аким. Ошибка - следствие глупого гонора, неспособности воспринимать новые технологии, служебных упущений.

Негоден. Жаль.

Надо его как-то... снять с места.

Прежде - обдумать. Потом.

-- Та-ак... Ну и что за люди пришли - выяснил?

Аким, то недовольно фыркая, то ругаясь вполголоса, переодеваясь в присланное Гапой сухое платье, сообщил разные подробности.

Почти три десятка алан. Основная часть - младшие отпрыски младших родов из Царазон-та. Дальняя родня царю Джадарону. Мужик, говорят, здоровущий, прозвище - Джада-богатырь. Ходили в Боголюбово наниматься к княгине в "слуги верные". Но у той бюджет ограничен - нескольких взяла, остальных, зиму отгостевавши, с терема попросили.

-- Тута вот какое дело, Иване... окромя сопляков этих, джигитов со стояками, мать их... Мда... есть промеж них пара-тройка людей... умудрённых. И один их них, именем Урдур, сильно хотел с тобой потолковать.

-- Об чём?

-- А не говорит. Так... петляет. Будто заяц от борзых. Я так понимаю, что есть у него к тебе тайное дело. От княгини Анны. А может, и от самого...

-- Солнце встало. Тут - прибрать, завтракать, через час - приведи этого... Урдура. Под рукой.

Суетня последующего часа совершенно не дала времени для обдумывания ситуации. Когда у дверей моей приёмной раздалось покашливание Акима, я не сразу вспомнил - о чём это он.

Бывший у меня с докладом Чарджи собрался уходить, но я притормозил:

-- Аким, на каком наречии говорить будем? На кыпчакском? Чарджи, будь любезен, поработай толмачом.

Аким и Чарджи... очень насторожены друг с другом. И это хорошо: дело выглядит серьёзным. Мне нужны разные точки зрения. И важна точная передача смыслов. А Аким, как всякий русский военный человек, кыпчакский понимает, но... "Слезь с коня, хвост кобылячий! Руки в гору, паскуда косомордая!"... ограничено.

Аким был в дорогой шубе, высокой шапке, расшитых сапогах... при параде. Гость наш тоже... кафтан шёлковый, пояс с самоцветами... А мы-то с Чарджи... "по-домашнему".