В Бирюк - Одуванчик

-- Да! Да! Конечно! Хоть сейчас! Только отпустите и сразу...

Мда... И на кой чёрт мне такой зять?

А с другой стороны - и куда ту дуру девать?

-- Ноготок, этого... умыть. И в одиночку, на второй уровень.

"Насчёт колхоза я договорился. Высылайте колхозников".

В смысле: жених согласен. Теперь осталось уговорить невесту. И папашку еёную. О-хо-хо... Ну и занятие. Пирит искать - легче. Теперь понимаю - почему свахам на Руси хорошо платили.

"Слышишь песню бубенцов, красавица?

За твоею за красою тройка мчится.

Надевай скорей сережки, доставай наряды -

Сваты едут, сваты едут, сваты едут, едут сваты!

А жених наш работящий, да пригожий -

Он бедняк, зато душою он богатый.

Хлеб посеять, дом построить -

Все он сделать сможет.

Сваты едут, сваты едут, сваты едут, едут сваты!".

"Хлеб посеять, дом построить"... как это примитивно! И, пожалуй - вульгарно и низкопробно! У блягородных - всё изысканнее. "Сорок тысяч джигитов! И все скачут!". Жаль - не наш случай.

***

В балагане меня встретило рычание князь-волка.

Панорама... Мамай прошёл. Туда и обратно. И неоднократно. В моём кабинете.

Факеншит! Здесь же средоточие государственной деятельности и иновременной мудрости! Всё перевернули! И разнесли в кусочки.

Да, Курт, да. Эти голозадые обезьяны... они такие... разрушительные и переворачивательные.

Какой я умный! Что сообразил убраться отсюда...

Нетрудно представить - Аким прибежал, завопил:

-- А? Что?! Где горит?!

Наехал на Марьяшу. Та по-отпиралась и созналась. Во всём. Частично.

Дальше пошло углубление. В смысле - до подноготной. И не только сестрицы.

Похоже, в моё отсутствие родственники интенсивно общнулись: в одном углу свернувшись в клубочек и закрыв голову руками выла Марьяша. В другом, глупо уставившись в пространство, сидел Ольбег, периодически механически вытирая струйку крови из носа. В середине помещения, на персидском (между прочим!) ковре, скульптурная группа из двух мужчин изображала скачку на аргамаке по степи.

Ковёр в качестве Степи... могу представить. Яков верхом... ничего. Но аргамак из Акима... никакой. Седобородый старый мерин.

"Опять, как в годы золотые

Друг с другом спорят старики

И давят чувства молодые

Отеческие тумаки...".

В смысле: как в Пердуновке бывало. Наркоман психа успокаивает.

Слева от входа равнодушно взирал на происходящее Сухан.

А чё? - Приказа - не было, прямой и явной угрозы объекту охраны - нет. Ввиду отсутствия самого объекта.

Справа нервничал Курт. Беда же! Свои же! Дерутся-убивают! Но даже в его крокодилячью башку дошла мысль: лезть между двумя сцепившимися русскими бывалыми воинами... побьют оба.

-- Об чём веселье, люди добрые?

Ответ был неразборчив. Яков отвлёкся на моё появление, и Аким ухитрился очень прилично лягнуть его по копчику. Копчик у славного "Чёрного гридня"... чугунный. Не пострадал. Но передал ощущения в ЦНС. Отчего Яков... поморщился.

-- Эй, слуги! Ведро воды колодезной!

-- Уже! Вот! Мы по ведру на каждого запасли! Ну... ежели вдруг... И лекарку позвали!

-- Молодцы! Хвалю за службу!

Хорошие у меня мальки в вестовых. Сообразительные. Не одни матерщинники попадаются.

Я подхватил ведро и выплеснул на Акима. Яков сумел, как-то хитро изогнувшись, отскочить в последний момент. А вот родименький батюшка... умылся по полной. Аж до исподнего.

Ковру, конечно, хана... Ну и фиг с ним. И я повторил со вторым ведром. Аким Янович - человек бывалый, много чего переживший. "Старикам - везде у нас почёт". И - по нечёт. Ему - двойную дозу. Остальным?

-- Вот ещё ведро. Советую самим умыться. А то выглядите... некошерно.

Забавные у меня вестовые - и на мою долю ведро принесли. Предусмотрительны до противности.

Аким сидел в луже, шипел и выжимал воду из бороды.

-- Убить! Убить гадину! Паскуда! Где она?! Сбежала, падлюка?!

-- Аким! Не пори чушь! Чушь и так тебя боится. А падлюка - сзади, за спиной твоей. Убить...? Можно. А можно - замуж выдать.

-- Чего?! Да кто эту... прости господи... старую драную облезлую...?!

"Кто нам мешает - тот нам и поможет".

-- Жениха я нашёл. В застенке сидит. Он согласился.

-- Хто?! Какой жених?!

-- Аслан. Тот самый с которым она...

Господи! Да что ж они так орут.

Разобрав в общем оре ломкий басок Ольбега, я повернулся к нему и посмотрел укоризненно. Парень устыдился и замолчал. Но эта парочка... папашка с дочуркой... Хорошо видно генетическое родство. И общая культурная традиция.

Аким добрался до Марьяши, ухватил её за волосы и принялся таскать в разные стороны. Сестрица истошно визжала и царапалась, батюшка рычал и плевался. Факеншит, облысеет бабу! У неё же такие мягкие приятные волосы...