Станислав Минин - Во все тяжкие [СИ]

Кроме того, надо и родителям препарат как-то дать. Всей правды я, конечно, им не скажу, но их участие в моей практике "экстрасенса" подразумевается.

Вся следующая неделя прошла у меня на овощаге, свободны были только вечера.

В понедельник вечером позвонил Ольге Петровне и поинтересовался её самочувствием. Она сказала, что вроде как общее состояние улучшилось. Договорились, что я зайду к ней вечером через день.

Весь день в среду шёл мелкий противный дождь. Взяв дома отцовский зонт, я отправился к Ольге Петровне. Женьки дома не было, но, по сложившейся традиции, разговор всё равно проходил на кухне.

— Алексей, вроде как я стала чувствовать себя лучше! — наливая мне чай, сказала смущенно она. — Стала лучше и крепче спать, меньше устаю, в техникум хожу каждый день всё более быстрым шагом и практически не задыхаюсь. За эти четыре дня ни разу не было изжоги от столовской еды. И самое главное, эти очки мне уже не подходят, я стала лучше видеть! — она сняла очки и положила их на стол.

Я смотрел на Ольгу Петровну с улыбкой и мне казалось, что она как будто посвежела. Не так выделялись мешки под глазами, двигалась она чуть быстрее и резче, настроение явно улучшилось. А самое главное – появился хоть и слабый, но блеск в глазах.

— Ольга Петровна, с последней нашей встречи вы явно выглядите лучше, — я продолжал улыбаться. — Очень рад, что лекарство вам помогло, дальше будет только лучше, поверьте мне.

— Скорей бы уже! Саше надо срочно дать порошок! — она села на стул напротив меня, не обращая внимание на свой уже остывший чай. — Когда ему уже можно будет его дать?

— Когда его из больницы отпустят?

— В эту пятницу должны.

— Вот и дадите в пятницу, а перед этим расскажите ему о ваших улучшениях в здоровье.

— Алексей, а можно ты ему всё расскажешь? — неуверенно спросила она. — А то он может мне не поверить…

— Хорошо, Ольга Петровна, обязательно приду, и мы вместе с вами его уговорим! — заверил я её.

Поговорив еще немного, я отправился домой.

Вечером в пятницу состоялся разговор с Александром Юрьевичем. Выглядел он, прямо скажем, неважно, да и чувствовал себя так же. Сначала с его стороны было глухое недоверие и непонимание, но после уговоров жены и рассказа её о собственном улучшении здоровья и даже демонстрации чтения книги на вытянутых руках, он сдался:

— Чёрт с вами, Менделеевы хреновы, давайте сюда вашу пилюлю! Хуже уже точно не будет! — он высыпал порошок себе в рот и запил водой из протянутой женой кружки.

Ольга Петровна облегченно вздохнула.

— У меня будет к вам большая просьба, — я обвёл их глазами и добавил серьезным тоном. — Особенно к вам, Александр Юрьевич, — он посмотрел на меня с интересом. — Я на сто процентов уверен в вашем выздоровлении и поэтому прошу рассказать в вашем отделении, когда вам станет лучше, что вы сходили к экстрасенсу и он вам дал гарантию излечения. Ни о каком лекарстве говорить вы не должны, забудьте про сегодняшний вечер, — я пристально посмотрел ему в глаза.

В порядочности Александра Юрьевича я не сомневался. Это был один из немногих людей, встреченных мною в жизни, которого я действительно уважал. Обостренное чувство справедливости не давало ему нормально жить в советское время, оно же сделало его идейным коммунистом в суровые 90-е.

— Хорошо, Алексей, я выполню твою просьбу, но только тогда, когда я действительно выздоровею, — непререкаемым тоном сказал он. Было видно, что в чудо-лекарство он еще не поверил.

— На большее я и не рассчитываю, — я протянул руку, и мы скрепили наш договор рукопожатием.

После этого разговора мы, вместе с Женькой, пошли прогуляться. Он вился вокруг меня мелким бесом, пытаясь выяснить, что за дела у меня с его родителями. Отговорившись общими фразами о болезни его отца, я переключил разговор на Женькины подростковые дела. Так, в разговорах, мы дошли до моего дома, попрощались и разошлись.

Всю эту неделю я прислушивался к своим ощущениям после приёма препарата. Несмотря на то, что в работу грузчика я уже втянулся, стал явно меньше уставать, быстрее восстанавливаться, и так стопроцентное зрение стало ещё лучше, проблемы с желудочно-кишечным трактом больше не беспокоили. Была только одна проблема – играл гормон. Если с утренним стояком проблема решалась сама собой, то ходить на работу и с работы было, если можно так выразиться, несколько неудобно – трусы жали… Конец лета, теплая погода, короткие юбки, прозрачные платья… Надо что-то с этим делать. Только поймите меня правильно, я не хочу сказать, что после приёма препарата ко мне вернулось утраченное либидо, нет, просто проявлять оно себя стало очень уж явно и демонстративно!