Евгений Лукин: Грехи наши тяжкие (сборник)

© Е.Ю. Лукин, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Погожим майским утром в редакции культуры муниципального телевидения прозвучал телефонный звонок. Мстислав Оборышев снял трубку.

– Мстиша… – недовольным голосом известил Авенир Аркадьич. – Тут к тебе сейчас направляется… э-э… человек…

– Надо же! – не преминул съязвить ядовитый Оборышев. – Кого к нам только не заносит… И как мне с ним поступить?

– Н-ну… не знаю, – замялся Авенир, что вообще-то было ему не свойственно. – Выслушай… а там сам решай… Может, в курьёзы воткнёшь…

Похоже, несмотря на неусыпную бдительность железной Аси, в здание проник некто неадекватный. А по давней и тем не менее отвратительной традиции принято было сплавлять таковых либо в редакцию культуры, либо в редакцию науки. Это, конечно, в случае тихого помешательства. В случае буйного приглашали охранников.

Вскоре послышался деликатный стук в дверь.

– Войдите.

Вошёл незнакомец, при первом взгляде на которого Мстиша чуть отстранился и брезгливо прищурился. Красивые мужчины вызывали в нём не меньшее омерзение, чем умные женщины. И то, и другое в понимании Оборышева являлось верхом неприличия.

Так вот, вошедший был неприлично хорош собой.

– Присаживайтесь, – справившись с неприязнью, проскрипел Мстиша. – И представьтесь заодно.

Тот поблагодарил и сел. Красавец. Хорошо хоть не красавчик – черты лица крупные, мужественные. Другая подробность, отчасти обелявшая пришельца в глазах Оборышева, – на диво небрежный прикид. Чувствовалось, что одёжку свою посетитель приобретал давно и явно не в бутиках.

– Вожделея, – сказал он.

Мстиша приподнял брови.

– Чего-чего делая?

– Вожделея, – виновато повторил тот. – Это моя фамилия. Егор Трофимович Вожделея. Вот… – Он достал и раскрыл паспорт.

Оборышев бросил беглый взгляд и вдруг, заинтересовавшись, взял документ в руки. Лицо на фото было то же самое, но отталкивающе безобразное. Надо полагать, Егор Трофимович расплачивался за свою вызывающую красоту полным отсутствием фотогеничности. Вспомнились строки Достоевского: «Фотографические снимки чрезвычайно редко выходят похожими, и это понятно: сам оригинал, то есть каждый из нас, чрезвычайно редко бывает похож на себя».

– Так что вы мне хотели сообщить, Егор Трофимович? – спросил Мстиша, возвращая паспорт владельцу.

– Мне надо выступить на телевидении, – сказал тот.

– По какому поводу?

– По поводу того, что со мной случилось… Это очень важно, поверьте…

– Верю. – Мстиша кивнул. – И что же с вами случилось?

– Вчера ночью, – известил пришелец, – мне был голос…

«Охрану, что ли, сразу вызвать? – вяло прикинул Мстиша. – Да нет, пожалуй, не стоит… Вроде смирный…»

– И по этому поводу вы хотите…

– Да.

– Это не так просто, как вам кажется, – с сожалением глядя на помешавшегося красавца, заметил Мстиша. – Вот вы говорите, голос. Чей голос?

– Н-ну… я полагаю… – Посетитель с трепетом взглянул в потолок, отчего стал ещё прекраснее.

– Вы верующий?

– Да, – истово сказал он. – С сегодняшнего дня. Точнее, со вчерашней ночи…

– И сразу направились к нам?

– Н-ну… как видите…

– А у батюшки были?

– У батюшки?..

– Вам был голос, – напомнил Мстиша. – Голос, насколько я вас понял, принадлежал Богу… Так?

– Так.

– Логично было бы обратиться к специалисту… А вы сразу на телевидение. Что Он вам сказал, если не секрет? Открыл истину?

– Ну, в общем… Да. Открыл.

– И велел поведать её остальным? Урби, так сказать, эт орби? Градам и весям…

– Да. Велел.

– Ну и, естественно, – уже с откровенной скукой продолжал Мстиша, – именно вам предстоит стать во главе нового учения…

– Нет.

Оборышев моргнул.

– Как «нет»? – не поверил он.

– Так «нет». Просто сообщить – и всё…

Мстиша озадаченно потёр ладонью подбородок.

– Хорошо! Вы можете в двух словах изложить сейчас эту вашу истину?

– Конечно. Он сказал… – Прекрасные глаза пришельца слегка затуманились. – Отныне…

– Простите, – уточнил въедливый Мстиша. – Отныне – это когда?

– Ну… с того момента, как человек услышит от кого-нибудь… узнает…

– Понял. Извините, что перебил. Продолжайте.

– Отныне, – провозгласил новоявленный пророк, – телесная красота будет соответствовать красоте духовной…

Мстиша Оборышев приоткрыл рот и медленно откинулся в потёртом своём полукресле, влюблённо глядя на посетителя. Ка-кая прелесть!