Владимир Поляков - Гроза над Италией

Милан, август 1493

Душевный подъём способен довольно быстро и резко смениться как серьёзной озабоченностью, так и крайним упадком духа. И если до последнего, к огромному облегчению собравшихся, ещё не дошло, то причины для озабоченности имелись в избытке. Достаточно было посмотреть на лица как маршала де Ла Тремуйля, так и Лодовико Сфорца, чтобы понять — ситуация сложилась те так, как она они рассчитывали, и это несмотря на то, что расчёты у обоих были заметно отличающимися.

Советники двух главных персон были более сдержанными. Хотя бы по той причине, что осознавали своё подчинённое положение, а также не собирались привлекать к себе лишнее внимание кто маршала, кто сюзерена. Разве что Леонардо да Винчи был непривычно для себя мрачен, но мрачность сия не имела практически никакого отношения к сложившейся ситуации. Великий инженер, архитектор, оружейник и прочих дел мастер изволил грустить по вдовствующей герцогине Миланской, которая по настоятельному требованию родни — поддержанному Святым Престолом, что придавало дополнительный вес просьбе — была вместе с детьми отправлена в Неаполь. Вместе с детьми… не имеющими к ныне покойному Джан Галеаццо ни малейшего отношения.

— Борджиа! — одно это слово, вылетевшее из уст маршала Франции, звучало как особо гнусное ругательство. — Я старался их не недооценивать, но то, что они делают… Война и политика. Политика и война! Не понимаю, что из двух великих искусств ближе этому проклятому Господом роду?! Того и гляди уверую, что этот безумец Савонарола может в чём-то быть правым.

— О чём вы, маршал?

— Об изменившейся ситуации, герцог, — огрызнулся было де Ла Тремуйль в ответ на вопрос Лодовико Сфорца, но тут же унял злость, понимая, что сейчас совсем не время показывать своё истинное отношение к союзнику. Сейчас этот италиец был нужен короне Франции и лично ему, маршалу французской армии. Той армии, что ещё не успела набрать полную силу. — Ещё недавно наши враги сидели там, во Флоренции и в Папской области, а то и вовсе в Неаполе. Тогда они только готовились соединить силы. А теперь… Флорентийцы и Борджиа уже соединились, армия короля Альфонсо тоже совсем скоро пополнит их силы. Об этом доносят ваши же люди, Лодовико!

Услышав это, новый властитель Милана резким рывком поднялся из глубины комфортного, но в то же время богато украшенного и больше похожего на трон кресла — такие Мавр велел установить сразу несколько, напоминая не то себе, не то окружающим о своём новом положении — и, заложив руки за спину, почти что заметался по залу. Принесённые шпионами известия ему тоже очень сильно не нравились.

— Я говорил вашему королю, Луи, что Борджиа опасны и способны на многое! И что? Да, он прислал часть армии под вашим командованием, я за это благодарен. Но я ожидал, что Александр VI и его сынок-кардинал попробуют сначала натравить на меня неаполитанцев! Против них моих сил и присланных Карлом войск должно было хватить с избытком. Ни старик Ферранте, ни тем более его сын не осмелились бы сунуться. Зато сейчас… Лиджио!

— Да, Ваша Светлость?

— Повтори, но кратко.

На сей раз ненависть Томазо, вспыхнувшая в глазах, хлестнула не по герцогу. А по французскому маршалу. Сейчас он ненавидел северного варвара сильнее иных, даже больше его советников-французов. Ненавидеть… в этом Томазо де Лиджио знал толк.

— После соединения войск Борджиа и Медичи у Болоньи и сдачи города после артиллерийского обстрела, соединённая армия вошла в пределы герцогства Модена, — голос Лиджио был деловым, но с едва заметными оттенками ехидства. — Герцог д’Эсте отвёл войска в Феррару, оставив Моденское герцогство почти беззащитным. Теперь римско-флорентийские войска заняли важные крепости, особенно Модену. Там совсем недавно находились их основные силы. Опираясь на этот город, Борджиа сможет ударить по Парме. Гарнизон готов к осаде, но не к обстрелу из этих новых орудий. Пример Болоньи был слишком наглядным!

При последних словах Луи де Ла Тремуйль аж скрипнул зубами от бессильной злости. Слишком важную роль играла в планах его и самого Карла VIII артиллерия. Новая, мощная, которой, как они считали, итальянцы не могут ничего противопоставить. Оказалось, вполне могут, пусть даже не все, а лишь Борджиа, каким-то образом за короткий срок ухитрившиеся обзавестись сравнимой по эффективности артиллерией.

— Когда и сколько?

— К стенам Болоньи Борджиа привёл пять тысяч солдат при шести десятках орудий. Пьеро Флорентийский сумел собрать семь тысяч, но и в крепостях его герцогства кое-кто остался.