Сергей Катуков - Ангелёны и другие. Сборник рассказов

— Ты сейчас такое увидишь! — и он, торжествуя, сунул ему в руки металлическую вещь, блеснувшую резными листьями.

— Что это?

— Надевай. — Гамлет полуприсел и ловко продел обувь в парные штуковины: раз и два, обе ноги. — Это «гермесовы коньки». Они летают. Вместе с тобой.

Адам послушно просунул в «коньки» кеды и попрыгал в них.

— Осторожнее! Не сломай лезвия.

На подошвах выступало несколько тонких ребристых полосок. Стоять на них было неудобно: всё время переваливаешься, как медвежонок.

— Знаешь, кто такой Гермес?

— Кажется, какой-то герой из мифов…

— Это древнегреческий бог. Самый хитрый и самый умный. Он летал в своих сандалиях. Здесь мы — боги! Понял?

— Как это?

— Ничего не бойся. Этот мир подчиняется тебе. Надо научиться. Вот, ап-ля, — и Гамлет приподнялся в воздухе. И потом внезапно поехал назад по дуге, в миллиметре над стенами и потолком. — Представляй, что ты хочешь сделать. И через секунду это произойдёт, — сказал он, свисая с потолка, где остановились его «коньки».

Адам набрал в грудь воздуха и сказал: «Я хочу, чтобы…»

— Ничего не говори! Просто представь!

Адам закрыл глаза.

— Не жмурься. Делай так, как будто играешь у себя в голове.

— Ах, вот как! — и мальчика сдёрнула с места невидимая мощная сила. Несколько раз перевернула и снова поставила на место.

— Ну ты лихач! Смотри, бейсболка свалится!

— Что свалится? — восхищённо, с перехваченным от неожиданного полёта дыханием произнёс Адам.

— Шлем, говорю, береги, — и, сделав сальто, Гамлет выскользнул по воздуху из комнаты.

Следуя за ним, Адам выпорхнул из дома через чердак. И замер. Первое, что он увидел, словами было не передать.

Самый яркий, самый фантастический сон, наполненный несуществующими в жизни красками, не мог сравниться с прекраснейшим из прекрасных цветом небес и просвечивающих сквозь них несколько лун, тяжеловесных и опасно близких. Лазурная, бледно-малиновая, светло-жёлтая с карминными пятнами, как гепард. Дом, из которого они вылетели, — старый, полуразваленный особняк на пустыре между гигантскими, дугами уходящими ввысь небоскрёбами. Голубые, прозрачно светящиеся, словно пустые хитиновые стрекозиные куколки. И сверкающие алмазными гранями. И цвета утренней росы. Мальчики взлетели выше. И город, раскинувшийся лоскутным, тут и там вспученный грандиозными шарами зданий, ковром, лежал на десятках холмов, скатывался в океан, рассекая его тонкими хребтами мостов.

— Хочешь музыку? — Гамлет щёлкнул пальцем, и в воздухе заиграла странная, жужжащая музыка.

— Ну что, покатаемся? — раздался чей-то голос. Рядом парил Томас, разодетый в длинный, свисающий неровными лоскутами плащ.

Троица ребят по косой скользнула вдоль широченной груди небоскрёба. Пронеслась мимо синевы окон, вырвалась в просторы, туда, где левитировали десятки дирижаблей самых невообразимых форм — от простых, геометрических, до воплощённых в фигуры фантастических животных. Внизу — видел Адам — медленно текли ручейки и стайки людей и машин.

— Как муравьи в лесу, — произнёс он.

— Берегись! — весело заорал Гамлет. И рядом пронеслось что-то бешено жужжащее. Позади раздался хлопок. И ещё с десяток их протрещало, словно крики невидимых птиц.

— Шубись! — сдавленно крикнул кто-то и схватил Адама за рукав. Они, лавируя между дирижаблями, помчались вперёд и вперёд. Адам заметил, что Томас ведёт их по траектории широкого разворота.

— Это конкуренты. Консерваторы, — объяснил Гамлет. — Палят карамельным порохом. Доставай пушку. Будем отстреливаться. — Он сделал ладонь «пистолетом», поджав мизинец и безымянный и вытянув средний и указательный. Встряхнул рукой, и в ней материализовался несоразмерно большой по его детской руке автомат. Казалось, сейчас он потянет Гамлета за собой вниз. Но тот только прищурился, щёлкнул языком и, обернувшись, сделал несколько оглушительных выстрелов. Сзади ухнуло и раздался дружный хохот. Адам сделал то же, проявив из своей фантазии толстое, короткое орудие, похожее на старинную пушку, наподобие тех, которые он видел в исторических книгах. Развернулся и бахнул ею. За спиной, убегая назад, вспыхнул целый фейерверк, скрыв преследователей. Пушка ничего не весила и отдачи от неё не было никакой, но всё равно смешно подрыгивала при выстреле.

Выиграв время, они оторвались и спикировали в пёстрый квартал, где стояли совсем небольшие дома. Пока они пролетали мимо, Адам успел заметить, как на домах, бетонных стенах, на арках подворотен и даже на брошенных машинах, почти повсюду — прекрасно нарисованные пейзажи, цветы в несколько этажей, копии старинных картин с натюрмортами и портретами. На самом высоком брандмауэре — огромный пейзаж.