Николай Васильев - Еще один баловень судьбы

В Париже Антон надеялся застать Моро, на которого Директория возложила общее руководство на Германском театре военных действий (Рейнско-Мозельскую армию перепоручили генералу Гошу, усмирителю Вандеи) и который должен был намечать с Карно возможные варианты ведения кампании. Однако когда Антон явился в Люксембургский дворец (являвшийся резиденцией Директории), то узнал в секретариате, что генерал Моро отбыл на прошлой неделе в Дюссельдорф, к Журдану. На вопрос, возможно ли встретиться с Карно, секретарь сухо сообщил, что время нынешнего главы Директории расписано «по минутам», хотя мсье атташе (Антон предъявил, конечно, свое удостоверение дипломата) может записаться к нему на сентябрь…

В полном разочаровании Антон отказался от этой возможности (переворот, насколько он помнил, был пресечен армией в начале сентября, а Карно, заподозренному в связях с роялистами, пришлось бежать за границу), повернулся и пошел к выходу, как вдруг был остановлен радостным окликом:

— Да это же Фонтанэ!

Он обернулся, заранее улыбаясь (так как узнал этот голос), и увидел еще более улыбающегося Шарля Бернадота, упакованного в шикарный генеральский мундир, а рядом с ним лейтенанта от инфантерии.

— Бог мой, вот это встреча! — быстро сблизился с Антоном Бернадот и обнял его с немалой силой. — Ведь я уже собирался ехать в Версаль, к милой женушке, но теперь, конечно, никуда не поеду. Этот день и вечер я проведу только с тобой!

— А капитана куда денешь? Он, поди, у тебя в адъютантах? — предположил Антон.

— Угадал. Франсуа, само собой, останется при нас. Но с ним проблем не будет: даже если он напьется, то просто упадет под стол. Проверено.

— Ну, тогда веди, — ухмыльнулся «шпак». — Я, к своему стыду, совсем не знаю злачных мест Парижа.

— В злачные мы пока не пойдем, — рассмеялся Бернадот. — Неподалеку, в углу Люксембургского сада, есть уютный ресторан под названьем «Королева Медичи» — вот там мы и посидим в свое удовольствие часа два-три, рассказывая друг другу, чем занимались в эти полгода…

Однако просто насладиться ресторанными услугами друзьям не удалось: Антон очень возбудился, когда узнал, что Бернадот только что побывал у Барраса и передал ему бумаги эмигранта, графа д, Антрега, которого самолично перехватил в Триесте в составе русской миссии Мордвинова, покидавшей гибнущую Венецианскую республику.

— Среди этих бумаг есть компромат на президента Совета Пятисот генерала Пишегрю? — спросил он встревоженно.

— Есть свидетельство о его переговорах в 1795 г с Фош-Борелем, эмиссаром принца Конде, — сказал Бернадот и спросил удивленно: — А тебе откуда известно про шашни Пишегрю?

— Из дипломатических источников, — стемнил Антон и продолжил: — Из них же мне известно, что Пишегрю отверг предложения Конде и кроме самого факта переговоров его обвинить не в чем. Кстати, агенты роялистов подкатывали с аналогичными предложениями и к другим командующим армиями — например, в прошлом году к Бонапарту. Что касается Моро, то его вполне могут обвинить в снисходительном отношении к поверженным германским правителям (курфюрсту Баварии, маркграфу Бадена, герцогу Вюртемберга), из которых можно было выдавить значительно больше денежек, чем выдавил Моро…

— Но Пишегрю после этих переговоров стал очень уж пассивен в военных действиях, что заметил Карно и потребовал его замены на Моро…

— А ты помнишь, что Моро был выдвиженцем того самого Пишегрю и остался его другом? Быть может, Пишегрю решил активно заняться политикой и договорился с Карно на такую рокировку? Решил, кстати, не зря, раз является сейчас президентом Совета Пятисот…

— Выходит, что я напрасно передал этот компромат Баррасу? — озадачился Бернадот.

— Очень зря, — убежденно сказал Антон. — В руководстве республики сейчас идет подковерная борьба, основными персонажами которой являются Баррас, Пишегрю и Карно. Вот ты дал козыри в руки Баррасу, который теперь вполне может арестовать Пишегрю как скрытого роялиста, да и Карно, как его пособника, и станет в итоге негласным диктатором. Но я спрошу вас обоих: популярен ли Баррас у народа?

— Очень популярен! — хохотнул Бернадот. — Он основной герой анекдотов про разжиревших и развратных нуворишей…

— Значит, он выдвинет вместо себя какого-то подлинного героя и скорее всего генерала — только ему подконтрольного. Еще вопрос: с каким генералом Баррас уже удачно сотрудничал?

— С Бонапартом, — выпалил Франсуа и густо покраснел.