Николай Васильев - Еще один баловень судьбы

— Вы имеете ввиду, что роялисты и им сочувствующие получили большинство в Совете Пятисот и Совете Старейшин?

— Именно. И успели издать закон о реабилитации дворянства, по которому все беглецы получили право на возвращение в страну.

— Поздравляю, мсье шевалье, — шутливо поклонился Антон и рассмеялся. — Но с какой целью Вы волочитесь за недостойной Вашего титула простолюдинкой? Или у ее папа и мама есть денежки, которых Вам очень-очень не хватает?

— Ваша ирония неуместна, мсье посредник. Впрочем, если Вы подсуетитесь как профессионал и уговорите родителей Ирэн отдать мне ее в жены, я буду считать себя Вам обязанным. В том числе финансово.

— Ирэн, стало быть, свое согласие Вам обещала?

— Практически да.

— А что у Вас имеется на родине: поместье или особняк? И где?

— И то и другое было. В Экс-ан-Прованс и рядом…

— Хорошо, я вступлю в беседу с этими ситэдьен (горожанами).

Никуда Антон, конечно, не пошел, а вызвал стюарда, попросил принести обед в каюту и сел читать томик «Общественного договора», подаренный ему Элеонорой. А потом преспокойно уснул до утра. Утром он вышел на палубу, порадовался тому, что удовлетворительно переносит продольную качку, и стал смотреть то на берег Кампаньи с рыбацкими деревушками и лесистыми конусами потухших вулканов на заднем плане, а то переходил на другой борт и осматривал безбрежный морской простор. Вдруг он услышал за спиной легкие шаги, обернулся и увидел идущую к нему Ирэн.

— Бонжур, мадмуазель, — сказал Антон с легкой улыбкой. — Вы так целенаправленно идете, что я насторожился: что-то Вы мне скажете?

— Я видела Вас в Неаполе, мсье, — сказала дева, глядя в упор. — В ложе театра, рядом с леди Гамильтон. Мне тогда сказали, что Вас зовут де Фонтенэ и Вы — французский дипломат. А теперь Вы — торговый посредник по фамилии Трюдо?

— С дипломатами такое бывает сплошь и рядом, милая Ирэн, — легко согласился с обвинением в обмане Антон. — Но скажите: Вы, в самом деле, собираетесь выйти замуж за Николя Сегюра?

— А что Вам за дело до этого, Антуан Не знаю кто?

— Это охотник за деньгами, мадмуазель. Я говорю на тот случай, если Вы этого не поняли…

— Я-то это понимаю, — досадливо сказала Ирэн. — Но мои родители готовы пойти этому дворянчику навстречу!

— Что ж, если Вы не против, я легко уговорю мсье Сегюра забыть о матримониальных планах относительно Вас.

— Чего ради Вам это делать, мсье?

— Поделюсь с Вами секретом: я вовсе не дворянин. А мы, не дворяне, должны держаться друг за друга. Иначе для чего мы делали великую революцию?

— Не очень убедительно, мсье, но ладно: разрешаю мне помочь!

Перед обедом к Антону направился уже щеголь.

— Так что, мсье посредник, Вы говорили с родителями Ирэн?

— Увы, шевалье, это очень разумные люди и они сочли Ваше сватовство несвоевременным.

— Как так? Почему?

— Титулы, оказывается, очень опасны, даже для жен титулованных особ. Сколько их было гильотинировано рядом с мужьями!

— Но так было 2 года назад. Теперь чернь осознала, что без дворянства государство бессильно, чему порукой стали весенние выборы!

— А где гарантии, что через год или два эта самая чернь не вернется к своим недавним убеждениям, что все зло идет от дворян? И якобинцы опять победят на выборах? Нет, шевалье, папа и мама решили, что в интересах Ирэн надо подобрать ей в пару ровню, из своего круга…

— Вы лжете, негодяй! Я спрашивал у мсье Годо: Вы вовсе не разговаривали с ними!

— Он так сказал? Ну, ему виднее. Но сути дела это не меняет: Вы, шевалье, очень сомнительная партия для богатой девушки.

— Подлец! Я приколю тебя на месте!

При этих словах щеголь выхватил шпагу, спрятанную до поры за полой его длинного сюртука, но тотчас выронил ее, получив удар по плечу песочным кистенем от готового к его агрессии Антона. Пару мгновений он стоял с выпученными глазами, потом согнулся и попытался поднять шпагу с палубы левой рукой, но Антон резко шикнул на него, топнул ногой — и бывший забияка побежал от него в сторону кают.

В Чивитавеккио Николя Сегюр счел за благо сойти с корабля на берег (тем более что Ирэн стала полностью его игнорировать), но спокойнее жизнь Антона Вербицкого не стала: благодарная Ирэн теперь хвостиком за ним ходила и заговаривала то на одни темы, то на другие… Ее родители стали вновь за нее беспокоиться: как бы их дочь не совратил теперь этот тихоня… Антон их взгляды поймал и тотчас стал рассказывать Ирэн о своей милой жене и о дочурке, которые ждут его в скромном Равьере и скоро дождутся. Взгляд у Ирэн попритух, но совсем не погас, сменив лишь спектр с красного на зеленый. Когда галеон прибыл, наконец, в Марсель, Ирэн очень тепло попрощалась с милым ее сердцу попутчиком и сказала: