Евгений Красницкий - Покоренная сила

— Кхе! А что? Стряпуха в воинской школе и правда нужна будет, — одобрил предложение дед. — Этакую ораву кормить! Да и не одна, а с помощниками. Дело говорит Василий… а и правда — Михалыч! Только никому в ноги кидаться не надо, я приговариваю: быть по сему! Ежели, конечно, Святое крещение добровольно примут. А ты, Михайла…

— Что, деда?

— Кхе!.. — Дед приосанился в седле. — Старшина Михаил!

— Здесь, господин сотник!

— Я тебя упреждал, что вокруг тебя все время какая-то дурь происходит? Упреждал или нет?

— Так точно, господин сотник!

— Так точно? Так точно… — Дед словно бы пробовал на вкус новое словосочетание. — Хорошо придумал!

— Рад стараться, господин сотник!

— Кхе! Красота, едрена-матрена… Михайла! Ты мне голову не крути! Все равно с мысли не собьешь! Я тебе приказывал: уймись?

— Так точно, господин сотник!

— Так вот: посиди-ка ты дома, внучек, коли раненый, так и отдыхай, лечись. За ворота — ни ногой, ни костылем! Запрещаю!

«Домашний арест, допрыгались, сэр».

— Слушаюсь, господин сотник!

— То-то же. Кхе! Листвяна, где там моя чарка? И парням пожрать.

После обеда дед, размякший и подобревший, уединился с Мишкой в горнице.

— Ну, Михайла, что там с Нинеей?

— Деда, погоди. Скажи, а нельзя было девку не казнить? Ну наказать как-нибудь…

— Тьфу, чтоб тебя… Только отходить начал! Думаешь, мне в удовольствие было? Я за свою жизнь всякого навидался… тебе и не снилось, а девку молодую да красивую к смерти приговаривать первый раз довелось. — Дед помолчал, потеребил бороду. — Нельзя было не казнить! В селе, вместе с бабами и детишками, около семи сотен душ — вольных. И только шесть десятков строевых ратников. А холопов, вместе с новыми, аж за четыре сотни набирается. Если слабину дать… Не дай бог. Задавим, конечно, но и сами кровью умоемся. — Дед досадливо стукнул кулаком по колену. — Черт тебя дернул Афоне такой подарок сделать!

— Не эту семью, так другую бы получил, если б доли не лишили.

— То-то, что другую! В последнюю очередь после десятников и тех, у кого серебряное кольцо. В семьях, которые по нижним жребиям шли, таких красивых девок не было! А ты самый верхний жребий вытянул, такой соблазн. Лука верно сказал: кривые дорожки до добра не доводят. — Дед снова поскреб в бороде. — Ты думаешь: мы жадные — себе получше, молодым ратникам похуже? Дурак! Молодому ратнику нужно то, что ему хозяйство поднять поможет, — работники. Такие жребии вниз и кладут. А для баловства у него жена молодая есть, или любовница, или то и другое вместе. А тут — две девки-красавицы — сплошное искушение.

— Старым козлам молодость вспомнить?

— А и вспомнить! — Дед начисто проигнорировал Мишкино хамство. — Да только в первый же день насильничать не стали бы, а случись дите, вырастили бы, воспитали бы воина для сотни. Или, если девка, хорошо бы замуж выдали — с приданым, честь по чести. И хозяйство вести приученную, и все прочее. А Афоня пока сам еще сущий малец — что в голове, что в амбаре ветер свищет. Вот ты на меня тогда обиделся, что я приказ Луки не отменил, а Лука прав был. Во всем! Мы же знали, что полон большой будет, заранее оговорили все с десятниками, прикинули: кому из молодых ратников помощь в хозяйстве нужна, какую долю для этого надо выделить. Жребии с Аристархом как надо подобрали. Дозорных Лука под конец жеребьевки помиловал бы — дал бы половинную долю. Три последних жребия были с малосемейными мужчинами при почти взрослых сыновьях. Самое то, что нужно. И жребии те Аристарх держал отдельно.

— Выходит, я вам все испортил, деда? Прости дурака, я ж не знал, что так все выйдет.

— Да что, я не вижу, что ли, что сам казнишься? Рожа у тебя тогда в санях была… Думал, убьешь Афоню. А ты все по уму сделал, молодец, внучек. Тебе бы только понять, что в жизни не все по книгам бывает… Поймешь еще, какие твои годы!

— Спасибо, деда.

— Кхе… Ну что там с Нинеей?

— Не отказалась, вообще хорошо приняла.

— Но и не согласилась? — догадался дед. — Понятно, на такое ответ сразу не дают.

— Ласковые слова тебе передать велела, хотя и попеняла тоже.

— Ласковые? Ну-ну…

— Сказала, что радуется мудрости твоих первых шагов на воеводстве.

— Это, наверно, за то, что ее уважил.

— Еще сказала, что рада правильному пониманию смысла боярского достоинства в столь юном роду, ничем, кроме воинских подвигов, себя не прославившем.

— Ишь ты как! — Дед накрутил на палец ус, видимо, сильно волновался, такой привычки за ним Мишка раньше не замечал. — На худородство наше указала! Ну конечно, с ней нам не равняться.