Евгений Красницкий: Покоренная сила

— Старшина, что с тобой? — Мотька плюхнулся в сани рядом с Мишкой и потряс его за плечо. — Что, ногу опять разбередил?

— Это я ее убил… — враз помертвевшими губами пробормотал Мишка.

— Да что ты несешь-то? Роська, давай поехали, сейчас толпа в ворота полезет, не просунемся.

«Господи… Не поминай всуе, трепач! Я же не знал, что так выйдет… А кто Перваку подобную ситуацию живописал красочно? Пушкин? Одно дело языком трепать, а другое — своими глазами увидеть. Между прочим, уже вторая девка по твоей милости смертным криком кричит — одна в Турове на костре орала, вторая здесь, под кнутом. Иди теперь и повесься в сортире, интеллигент вшивый».

— Минь, да ты чего? — Роська пару раз несильно ткнул Мишку кулаком, но ответной реакции не дождался. — Мотька, что с ним?

— Откуда я знаю?

— Может, к Настене его?

— Да не знаю я! Давай к Настене, разворачивай.

— Не проедем, надо к главным воротам.

— Ну давай к главным…

Сзади раздался топот копыт, и с высоты седла послышался злой голос деда:

— Михайла, видал? Вижу, что видал. Узнал свой подарок? А ты не беспокойся: Афоня обделенным не остался, там еще одна девка есть — помоложе. Вот ключица срастется, морда подживет — и опять… И Буреюшка не в обиде будет, ему не в тягость. Даже с удовольствием!

Дед зло подхлестнул коня и поскакал вперед.

«Ну-с, любезнейший, будем писать или будем глазки строить? Вы еще считаете себя приличным человеком, или пора вешаться? Ах считаете? Тогда чего сидим?»

— Роська! — Даже собственный голос показался Мишке чужим. — Домой, быстро!

— Минь, может…

— Домой!!!

По пустым улицам села пронеслись вихрем, едва не сшибая углы, хотя деда все-таки догнать не смогли. Рыжуха внесла сани во двор чуть ли не галопом и протестующе захрапела, резко осаженная возле крыльца старого дома.

— Беги к Кузьме и возьми у него оба самострела — его и Демкин, — скомандовал Мишка Ростиславу.

— Минь, зачем самое…

— Выполнять приказ, десятник!!!

— Слушаюсь…

— Бегом!!!

Роська сорвался с места.

— И болты не забудь! — крикнул в спину крестнику Мишка и попросил Матвея: — Мотя, помоги из саней вылезти.

Утвердившись на костылях, Мишка, как только мог быстро, поковылял к входным дверям. На крыльце запнулся, чуть не упал, но Мотька успел его поддержать. В доме подскакал к своей спальной лавке, костыли мешали нагнуться, и, для того чтобы добыть из-под лавки короб с нехитрыми пожитками, пришлось сесть прямо на пол. Мишка костылем выудил свое имущество, достал из короба кошель с серебром — туровскую добычу.

Поднялся было на ноги, но неловко ухваченный одной рукой вместе с костылем кошель выскользнул из пальцев. Часть монет выпала, раскатилась по полу. Матерясь чуть ли не в голос, Мишка снова опустился на пол и, ползая на животе, принялся собирать раскатившиеся монеты. Откатившиеся далеко подбирать не стал — лопнуло терпение. Затянул ремешком горловину кошеля, но узел никак не хотел завязываться.

«Кончайте психовать, сэр, от нескольких секунд ничего не зависит. Спокойствие, только спокойствие, как говорил один обладатель штанов с пропеллером».

Мишка плюнул на узел, обмотал ремешок вокруг горловины кошеля и сунул его за пазуху. Потом с кряхтением стал подниматься.

Возле саней никого не было — Роська еще не вернулся, Матвей куда-то ушел, а Рыжуха уже нацелилась занять свое законное место под навесом, среди остальной скотины, но остановилась перед оградой. Мишка забрался в сани, тронул Рыжуху и развернул ее мордой к воротам. Из-за угла как раз выскочил Роська с двумя самострелами в руках.

— Минька, твой самострел уже починили, а себе я Демкин…

— Взводи, но болты пока не накладывай, — перебил крестника Мишка. — Готово? Поехали!

— Куда ехать-то? — Роська с тревогой оглянулся на Мишку, с которым явно творилось что-то ненормальное. Мишка и сам не понимал, почему так торопится, что любая, даже секундная, задержка выводит его из себя.

— К Афоне.

— Так я же не знаю…

— Сейчас направо.

Сзади ударил крик деда:

— Куда с оружием? Стой! Стой, кому говорю! Матюха, коня мне, быстро!

На улицах Ратного было людно — толпа еще не рассосалась по домам, особенно не разгонишься, но Мишка, пихая Роську в спину костылем, заставлял крестника использовать любую возможность прибавить ходу. Люди неохотно уступали дорогу, весьма нелицеприятно комментируя вслед седокам их стиль вождения. Ехать пришлось через все село — почти к речным воротам. Пока доехали — наслушались.