Алексей Вязовский - Я спас СССР! Том I

Мой же рабочий день только начинается. Еду в Известия. Все сотрудники еще на месте, приветливо мне кивают.

— Ну как тебе, старичок, эта говорильня? — интересуется зашедший в наш общий кабинет Седов.

Нет, все-таки он наглый. И безбашенный. Да, Известия — оплот либерализма, и журналисты многое себя позволяют. Но зачем вот так, при всех ерничать?

— Мне все понравилось. — пожимаю плечами я — С Хрущевым познакомился.

— Да ладно!

Все «репортажники» оборачиваются ко мне, Герман неверяще качает головой.

— Поблагодарил за гимн. Я там чуток Михалкова переделал. Теперь гимн со словами исполняться будет.

В кабинете воцаряется полная тишина. Народ таращит на меня глаза.

— Врешь! — первым в себя приходит Седов.

— Герман, писатели не врут, а сочиняют. Но в данном конкретном случае я говорю чистую правду.

— Дашь интервью. Мне — решается начальник отдела — Лично пойду к Аджубею и пробью. Наш сотрудник гимн переписал. Это же бомба!

— Можно тебя на пару слов? — я киваю в сторону двери. Мы выходим в коридор и я, помявшись, прошу дать мне на день тот диктофон, с которым Седов был на линейке в школе.

— Зачем? — интересуется начальник.

— Понимаешь, я тут Брежневу мемуары подрядился написать…

— Старик, ты меня в гроб вогнать хочешь?? Сначала гимн Хрущеву, теперь мемуары Брежневу? А что потом? Устроишь концерт в космосе?

— А что… Это идея. С Гагариным я знаком…

Принимаю пафосную позу, вытягиваю руку вперед:

Мы смеемся, и атмосфера слегка разряжается.

— Дам, конечно. Но тебе чистые кассеты понадобятся. Там только 45 минут помещается.

— Как-нибудь разберусь — я устало тру глаза, которые так и норовят закрыться.

— Загнал ты себя, старичок — резюмирует Седов — И у нас задницу рвешь, и в своем Метеорите.

«Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее…». Нет, не получится. Время торопит. Слово торопит.

— Леша, богом заклинаю! Не ходи — Вика вцепилась мне в рукав пиджака и не отпускала. Встретил подругу в МГУ после вступительного экзамена — второго уже. Первый — русский язык — Селезнева сдала на отлично. Второй — биология — тоже пятерка. Поцеловал девушку в висок, рассказал про свои планы на вечер — идти к Брежневу и записывать мемуары. И тут у Вики «ударил набат». Она чуть не расплакалась.

— Чувствую, что-то плохое должно случиться.

— Ну что там может быть плохого, Викуль? Я просто запишу его воспоминания. Проговорим условия работы. И все.

Разве что повстречаю ураган под названием Галина Брежнева? Не этот ли ужас должен со мной случиться? Ладно, справлюсь.

— Солнышко, жди меня дома и ни о чем не беспокойся! — я решительно убираю руку Вики, целую ее украдкой и спускаюсь на 1-й этаж главного здания. Там нос к носу сталкиваюсь с расстроенной Светланой Фурцевой. Девушка еле мне улыбается, рассеяно здоровается. Выглядит плохо. Круги под глазами, волосы собраны в какой-то неряшливый конский хвост.

— Что Светик-семицветик? Чего нос повесила? — я говорю преувеличенно бодрым тоном, но на душе тоже становится тоскливо. Уже вторая девушка встречается в миноре. Что дальше? Встречу Олю Пылесос в траурном наряде?

— Русин, почему все мужики — сволочи?

— Прямо так все или только отдельные представители?

— Все. Без исключения.

— Ясно. Ладно, мне пора — я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Подожди! — Фурцева-младшая вцепляется мне в тот же рукав, что и Вика пятью минутами ранее — Извини, просто плохой день.

— Экзамен завалила?

— Леша, я свою жизнь завалила. — Света начинает вытирать глаза платком. На нас оглядываются. Завожу ее в пустую аудиторию, подпираю дверь стулом.

— Ну, что случилось? Говори.

— Я на развод подала. Вчера.

— Э… поздравляю? Честно, даже не знаю, что сказать. Устроим разводную вечеринку?

— Что прости?!

— Извини, глупость сказал. Слышал, что на Западе не только свадьбы празднуют, но и разводы — импровизирую я. Куда меня несет? Язык живет своей жизнью.

— И что происходит в ходе такой вечеринки?

— Собираются друзья, выпивают, веселятся, помогают тебе избавиться от прошлой жизни. Старые фотографии, где вы вместе с бывшим супругом, вещи, купленные вместе и все такое прочее — это будет тебе напоминать о неудачном браке, вгонять в грусть. Поэтому старую жизнь нужно сжечь!