Александр Михайловский - Освобождение Ирландии

После моего предрождественского визита в Константинополь я, вместе с полковником Лермонтовым, вернулся в свою дивизию, носящую несчастливый тринадцатый номер. По дороге я все время думал о том, что рассказала мне Оленька. А именно — о ее женихе Игоре Синицыне и о том, что он делает на Кубе. За время моего пребывания в Константинополе я встретил еще несколько своих знакомых, и то, что они мне рассказали, подтвердило мои подозрения.

Действительно, в самое ближайшее время в Ирландии должно начаться восстание против власти британской короны. Первой ласточкой были беспорядки в Корке, где в канун католического Рождества английские солдаты учинили зверскую расправу над местными жителями. Какая гнусность — убивать ни в чем неповинных людей, насиловать женщин и сжигать их жилища только потому, что они ирландцы. Все случившееся вызвало у меня сильное желание отправиться в Ирландию волонтером, чтобы принять участие в борьбе жителей этого многострадального острова с их угнетателями.

Но как это сделать? Ведь я — человек военный, и не могу вот так, сразу, взять и бросить свою часть, отправившись на другой конец света. На то надо получить разрешение самого государя. Отправить письменное прошение на его имя? Зная нашу канцелярскую волокиту, я был уверен, что ответ на мое прошение я могу получить из Военного министерства не ранее чем через месяца два-три. А к тому времени, может, в Ирландии все и закончится. Так как же мне быть?

И тут я вспомнил, что Ольга рассказывала мне о канцлере Югороссии Александре Васильевиче Тамбовцеве. С ее слов, этот достойный уважения человек принимает большое участие в судьбе моей дочери, заботится о ней. Может быть, есть смысл попросить его помочь мне побыстрее отправиться в Ирландию?

Я знал, что у югороссов есть специальные аппараты для связи, вроде беспроволочного телеграфа, с помощью которых они могут легко обмениваться телеграммами с Петербургом. Господин Тамбовцев, возможно, пойдет мне навстречу и отправит телеграмму с моим прошением напрямую к императору. Конечно, это нарушение субординации, но иного выхода я не видел. Значит, мне надо снова попасть в Константинополь и попробовать переговорить с господином Тамбовцевым.

Воспользовавшись первой же оказией, я выехал в Константинополь, где прямиком отправился в госпиталь МЧС. Увидев меня, Ольга завизжала от радости, но я, переговорив с ней для приличия минут десять о том о сем, попросил дочку найти возможность и устроить мне встречу с канцлером Югороссии.

Ольга, которая после моих слов немного обиделась на меня за мою холодность и даже надула свои прекрасные пухленькие губки, видимо, поняв, что у меня действительно имеется важное дело к господину Тамбовцеву, кивнула мне и, попросив немного обождать ее, вышла из своей комнатушки. Я же прилег на кушетку в ее комнате и незаметно для себя задремал.

Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел донельзя довольную Ольгу.

— Папб, — сказала она, — господин Тамбовцев велел передать тебе, что он будет очень рад увидеть прославленного воина, сына великого русского поэта. Он сейчас находится в парке — это недалеко от госпиталя. Идем быстрее туда — не стоит заставлять ждать такого уважаемого и занятого человека.

Я быстро привел себя в порядок и с некоторым волнением отправился вместе с Ольгой в хорошо знакомый мне парк. Там на одной из скамеечек сидел пожилой седовласый мужчина, одетый, как и многие югороссы, в пятнистую военную форму без погон. Он задумчиво смотрел куда-то вдаль и заметил нас с Ольгой лишь тогда, когда мы подошли к нему совсем близко.

— День добрый, Александр Александрович, — первым поприветствовал он меня, — я давно мечтал познакомиться с вами, только вот все никак не мог найти для этого времени. А вот с вашей дочерью мы старые друзья. Она замечательная девушка, большая умница и, как мне кажется, в будущем может стать хорошим врачом.

Мне было приятно услышать добрые слова, сказанные югоросским канцлером о моей любимой доченьке. В свою очередь, я поблагодарил господина Тамбовцева за заботу, которую он оказывает Ольге. После обмена комплиментами Александр Васильевич предложил мне присесть рядом с ним и выразительно посмотрел на Ольгу, переминавшуюся с ноги на ногу. Та сразу все поняла и, извинившись, отправилась по своим делам.

Когда белый сестринский халат дочери скрылся из виду в глубине аллеи сада, господин Тамбовцев вопросительно посмотрел на меня. Сейчас он уже не был похож на добренького дедушку, гревшего свои косточки на лавочке в саду. От его взгляда мне стало немного не по себе. Я вздохнул, словно перед прыжком в воду, и начал излагать ему свою просьбу.