Светлана Тулина - Человечья магия [СИ]

Перевожу взгляд на Клауса.

— К делу, Клаус. Зачем вы пришли? Не из-за этой же подзагулявшей кошки, в самом-то деле, это ведь даже не смешно.

— На Старом кладбище видели дикого человека, мэм, — говорит Клаус, и на этот раз он абсолютно серьёзен.

Видели. Вот, значит, как…

— Думаете, я его прячу?

Именно так и думает большинство горожан, но Клаус казался мне поумнее большинства. А оно мне надо, чтобы они так думали? Позволить, что ли, обыскать дом?

Какое-то время всерьёз раздумываю, но решаю не рисковать. Сегодня сделаешь одну уступку — а завтра они потребуют десяток. Нет уж.

— Клаус, — говорю я проникновенно, — как вы полагаете, много ли времени мне потребуется, чтобы испросить у Короля расширение лицензии на двоих?

Я не блефую, и Клаус это отлично знает. Король уже не раз намекал, что вечная жизнь вечной жизнью, но не мешало бы мне обзавестись и потомством — в том или ином смысле этого слова. И даже скорее именно что в ином — люди нынче дороги, особенно урождённые. Да и где их искать, людей этих… А красивых молодых мужчин разного рода и племени при дворе пруд пруди, выбирай любого, Ференциата, и он сразу же станет графом, а ты — графиней.

Намекать-то он, конечно, намекал, но настаивать не решился. Насильно сорванный поцелуй не сработает, нужен только подаренный доброй волей. Проще подождать — и положиться на тех, кто очень хочет стать графом.

— В чём дело, Ри? Это хамьё тебе надоедает?

Лёгок на помине — шесть с лишним футов благородства при плаще и шпаге, Чёрный Антуан из Легросенских Антуанов, семейство знатное, но обедневшее. Один из самых перспективных моих женихов. Вечной жизни, правда, боится до судорог, но ради графства и определённых преимуществ пожалуй что и согласится. Самых активных претендентов вообще-то восемь. Интересно, как они поделили между собою дежурства? Как ни выйду — обязательно хоть кто-нибудь, да ошивается поблизости. Потому-то я и не гуляю больше ночами.

— Всё в порядке, Антуан. Они уже уходят.

— Извините, Госпожа. Ошибочка вышла.

Молодого да раннего уже и след простыл, Клаус пятится, кланяясь, но голос у него довольный. Еще бы! Он сказал то, ради чего приходил. И уверен, что я немедленно кинусь искать. И найду — гораздо быстрее, чем горожане. Как же — родная кровь, рыбак рыбака…

— Спасибо, Антуан. Уже поздно. Спокойного дня.

Закрываю дверь на засов. Не то, чтобы я кого-то опасалась, просто привычка. Слышу, как Чёрный Антуан топчется на крыльце, потом шаги его удаляются. Он хотел бы, чтобы я назвала его по имени и пригласила в дом. Он много чего хотел бы, но я не смогу без смеха назвать Чёрным пухлогубого блондина с золотистыми локонами до лопаток, закутанного в ворох розовых кружев, который он по недоразумению считает плащом. А из-за манеры так безобразно сокращать моё имя все его шансы на графство изначально были бы равны нулю, даже не будь у меня иной причины. Впрочем, иногда Антуан бывает полезен, так что я не спешу его окончательно разочаровывать. А в дом не приглашу — не дождется.

Я никого к себе не приглашаю.

Правда, оборотни могут попытаться войти и без разрешения, особенно через окно. Пусть попробуют, если не жалко шкуры — в окнах у меня не стекло, а тяжелый хрусталь, его льют с изрядной долей серебра. Окна большие, но мелкоячеистые, похожие на витражи в ажурной оплётке опять-таки не из свинца. А какие ещё окна могут быть в доме серебряных дел мастера?

Небо за ними уже не сине-чёрное, а светло-серое, скоро рассвет. В настенном зеркале мельком вижу своё отражение, свет одинокой свечи на столе придает коже оттенок полированной бронзы, глаза кажутся чёрными провалами. Красиво и страшновато, но я привыкла. Спать не хочется. Я аритмик, очень полезное качество. Сплю тогда, когда захочу, независимо от времени суток. Обычно двух-трех часов хватает, а иногда могу не спать и по несколько дней кряду — тоже особенность нашей семьи. Правда, как и все наши, если уж засыпаю, то вырубаюсь при этом намертво, можно хоть на части резать — не замечу. Но хотя бы сама могу выбрать время — а это в нашем мире огромное преимущество, когда ты сам можешь выбрать место и время быть беззащитным.

Пожалуй, поработаю над королевским заказом, раз уж не спится.

Спускаюсь в мастерскую, захватив со столика корзинку со свежей клубникой. Каждый вечер мне присылают такие из дворцовой теплицы. Сегодня клубника, вчера были персики. Интересно, какие они на вкус? Запах приятный.

Последнего человека в королевстве берегут и лелеют. Фрукты вот каждый день, королевское покровительство и официальное разрешение убивать — раз в неделю по одному любого вида и рода, узаконенная лицензия. Дань моей кровожадной человеческой природе. Всем ведь известно, что настоящие люди не могут подолгу обходиться без убийств, чахнут и умирают сами, если не позволять им убить того, кого хочется. Так что мне позволяют. Могу и двоих-троих прикончить — ничего не сделают. За десяток, пожалуй, Король пальчиком погрозит — но не особо сурово. Подданных у него много, а серебряных дел мастер один. Вернее, одна. И другого пока не предвидится. Резня, она ведь не только в нашем королевстве была, теперь такие как я — на тройной вес серебра, да не простого, а лунного, высшей пробы.