Александр Уточкин - Провинциальный вояж

Мы отправились на бизнес-ланч в турецкое кафе неподалеку, одно из немногих съедобных мест водочного города.

Поначалу Жанна меня не жаловала. и причина неприязни оставалась загадкой. Подумалось, что она могла претендовать на мою должность в корпорации, благо, экономическое образование, весьма приличный английский и опыт работы с финансами у девушки присутствовали.

— Ты не понимаешь, во что ввязался, — без предисловий накинулась она. — В этом проклятом месте все мечтают лишь об одном — свалить! А ты по собственной воле приперся. Нафига?

— В городе только две фирмы живые: наша и завод ракетных двигателей — при совке построили. Я после института к ракетчикам пошла во внешнеэкономический отдел, мама по старым связям устроила, но там начальник, старый урод, стал шары подкатывать, — долго не засиделась.

— Нет, ну можно еще в салон связи «Мобилочка» или в булочную продавщицей, только нам, умным и красивым, в малом бизнесе не выжить. Я пыталась свое дело мутить, магазинчик открыла с прикольными штуками для интерьера, но мне быстро рога обломали. Мужики — пожарники, налоговики, мусора — конченые сволочи, либо денег дай на лапу, либо…

— Ты, я вижу, не из таких, — грустно заключила она, доедая томатный суп. — Трудно тебе будет.

— Наши водочные самородки — не самый худший вариант, но, сказать по правде, упыри первостатейные. Ты с Остапюком виделся?

Я кивнул испуганно.

— Не попадайся под горячую руку. У него от каббалы, йоги, тренингов личностного роста и диеты французской крышняк едет — чуть что, начинает визжать, как потерпевший. Говорят, бывшую эйчар-директоршу покусал в припадке, когда месяц не могли топовую вакансию закрыть.

— Эйчарам хуже всех приходится: ну нет в городе специалистов толковых, а из центра никто не едет, ищи дураков. Тебя вот заманили, — рассмеялась Жанна.

— Остапюка все боятся аки черта. Твой руководитель в особенности. Чуть облажаешься, может в порошок стереть. Любит давать задания из серии «принеси то — не знаю что» и наблюдать, как человек выкручиваться будет.

— Ромка вот, из твоего кабинета, молодчик. В прошлом году вышел рейтинг мировой алкогольной ассоциации, а там наш завод на девятом месте. Впереди и украинцы –злейшие конкуренты, и россияне, и даже немцы с водкой Горбачефф. Гвалт поднялся страшный, ор выше гор. Вызвали Романа, отправляйся, говорят, в Цюрих, разъясни козлам из ассоциации. Хоть тушкой, хоть чучелком — мы должны быть на третьем.

— Я уж не знаю, как он швейцарцев уламывал на своем «инглише» уровня пятого класса сельской школы, деньги заносил или натурой отрабатывал, но в следующем номере мы на четвертом месте были, выше всех остальных хохлов. Роман на повышение пошел, в Америку укатил с новым заданием.

Я рассеянно слушал, сосредоточив внимание на формах девушки в ущерб содержанию риторики.

— Месяцев пять назад наняли немца — специалиста по качеству, — продолжала она. — За бешеные деньги. Всем миром уламывали, в Ганновер два раза ездили. Приехал важный такой, по-русски ни бельмеса. Должен был жену с детьми перевезти, но не успел.

— В первый же вечер сходил в ресторан на площади Ленина поужинать, а там пацаны с Алексеевки днюху отмечали, сломали фашисту челюсть бильярдным кием — не понравился чем-то. Бывает. Спасибо, что жив остался.

— Наши шибко расстроились — столько сил и бабок вбухали зазря. Хотели пацанов наказать примерно, но передумали. Немца все равно не вернешь, он первым рейсом смотался на родину — так зачем ребятам жизнь ломать. Тем более, что тот отморозок, который кием рубанул, оказался сыном главного мента алексеевского. Замяли, короче.

— Консультанта киевского в прошлом году отмудохали, но это уже Департамент внутренней безопасности перестарался, за то, что флэшку с данными вынес с завода. Думали, конкурентам хочет слить, а он просто в гостинице работал по ночам, чтобы сроки не завалить. Даже не извинились. Киевские тоже не стали лезть в бутылку, а то бы денег за консалтинг в жизни не дождались.

***

Жанна оказалась кладезем историй и ценной агентурной информации о родном заводе и его обитателях. Мне импонировали смелость и острота мышления девушки и полное пренебрежение авторитетами. На этой почве мы и сблизились.

Я откровенно рассказал Жанне о своих первичных наблюдениях за водочными персонажами, постебался над управленческими потугами и колхозным символизмом:

— А я и говорю Борису Моисеичу: если повернуться на 360 градусов, окажешься точнехонько в начальном положении. Так и передайте профессору Хиггинсу! Он чего-то расстроился, будто его козырного туза шестеркой срезали, — ерничал я.