Андрей Каминский - Нет времени для Тьмы [СИ]

Марыся не успела пробежать и сотни шагов, когда ей стала ясна безнадежность её положения. Мимо неё промчались два татарина, сразу обогнав свою жертву. Разъехавшись в разные стороны, кочевники повернули своих коней и со свистом и улюлюканьем поскакали прямо на девушку, которой ничего не оставалось, кроме как карабкаться обратно на холм.

Ей удалось немного оторваться от преследователей, приостановивших коней, смеясь и наблюдая, как девушка карабкается вверх, цепляясь за пучки терновника и чертополоха, расцарапывая руки в кровь. Взобравшись, Марыся, наконец, поняла, что все её усилия бесполезны и не поймана она, лишь потому, что татарам захотелось поиграть с ней, как сытая кошка играет с полузадушенной мышью. Внизу у подножия холма ее уже поджидал третий ногаец, придерживающий коня, нетерпеливо переступающего с ноги на ногу. Заметив замершую в испуге девушку, кочевник довольно осклабился и небрежно махнул рукой: дескать, хватит, набегалась, давай спускайся.

Марыся обреченно взглянула на татарина. Деваться ей и впрямь было некуда и она это прекрасно понимала. Но все равно она не могла себя заставить спуститься к степняку. Она еще раз посмотрела на его надменное лицо. От всей мускулистой фигуры ногайца исходили презрение к жалкой рабыне из неверного племени. Кочевник выглядел, как символ торжествующей Степи, испокон веков посылавшей своих сыновей грабить и жечь поселения, убивать их жителей, уводить в полон их жен и дочерей.

Обжигающая волна ненависти к людокрадам застегнула Марысю, в ней взбурлила вольная кровь запорожских казаков и польских шляхтичей. Забыв о страхе перед татарами, она поддалась вперед и разразилась целой речью на ногайском, который научилась понимать за время плена. Так что ногаец узнал много нового и интересного о себе, своем появлении на свет и своих родственниках, среди которых оказалось немало домашних животных, регулярно болеющих похабными хворями.

Лицо татарина исказилось от ярости. Он издал безумный не то крик, не то визг, хлестнул свою лошадь и погнал её вверх по склону. Пылая жаждой мести, на ходу он вынул из колчана стрелу, накладывая ее на тетиву. Убивать или калечить девушку он, конечно, не собирался, хотя бы потому, что она принадлежала Нураддин — Султану, мурзе касаевской орды, к которой принадлежал и сам ногаец. Он собирался пустить стрелу совсем рядом с неверной сучкой, так, чтобы задеть щеку или мочку уха. Это неопасно, зато больно. Главное, чтобы эта девка поняла, — никто не смеет оскорблять безнаказанно воинов Аллаха. Кроме того, он надеялся этим поступком заставить Марысю еще побегать по степи, повеселив храбрых батыров. А когда потеха им надоест воинам, они накинут на беглянку аркан и отвезут мурзе.

Марыся подняла голову и увидела, как на неё смотрит наконечник стрелы, направленный, как ей показалось, прямо в глаз. И хотя девушка прекрасно знала, что ногайцы не станут её убивать, ее прошиб холодный пот и липкий страх зашевелился внутри неё, словно слепой червяк в гнилом яблоке.

Но степняк не успел выполнить свое намерение. Когда он уже был готов спустить тетиву, его скакун угодил ногой в щель между каменных плит. Раздался хруст ломаемой кости, конь упал на землю, громко ржа от боли и испуга. Не ожидавший этого татарин, державший поводья буквально двумя пальцами, вылетел из седла. Спущенная стрела вжикнула рядом с ухом Марыси, не задев его. Ногайцу пришлось гораздо хуже: он со всего маху врезался головой в мраморную плиту. Раздался треск раскалываемой кости, красные брызги вылетели из размозженного черепа, забрызгав мрамор, траву и Марысю. Ошметок мозга упал ей на лоб и она брезгливо сбросила его на землю, оставив на лице широкую красную полосу.

Несмотря на это Марыся ликовала. Карабкаясь сегодня на холм, она заметила, что его поверхность усеяна такими вот ловушками. Девушка и сама чуть не сломала ногу в одной из них, хотя двигалась несравнимо медленней ногайца и вообще чуть ли не вползала на вершину. Она не ожидала, что степняк разобьется насмерть, но, увидев это, оскалила зубы в мстительной ухмылке. Чтобы не случилось дальше, одна из татарских собак мертва, а значит, её побег уже был не напрасным.

Но радость девушки быстро улетучилась. Стоявшие с другой стороны холма ногайцы негодующе закричали. Игры кончились, теперь оба степняка не на шутку разозлились, погнав коней вверх по склону. Судя по лицам, искаженным в злобной гримасе, они всерьез вознамерились отомстить Марысе за смерть соплеменника, хотя вины девушки в общем то и не было — сам скакал как безумный. Другие ногайцы, видимо, учли его печальный опыт и все же старались, хоть иногда, смотреть куда ступает конь.