Татьяна Лисицына - Наследница тела

– Да ты верно бредишь. Какие ещё декабристы?

– По месяцу декабрь.

Раздался ещё залп из пушек. Теперь уже стреляли по Неве.

Алиса встрепенулась.

– Нам нужно туда.

– Куда туда? Там стреляют. Я и пистолет свой выронил. А ты вон еле на ногах держишься, девонька, – Алиса улыбнулась. – Ещё утром он называл её княгиней Репниной.

А теперь все восставшие стали родными.

– Голицын, не помню, как вас зовут.

– Валериан.

– Идёмте к Неве.

– Лучше бы на Галерную. Туда наши побежали.

– Вы идите тогда. А мне надо к реке.

– Упрямая ты. Ну ладно, давай ближе подойдём, посмотрим.

Пробираясь между убитыми и ранеными, по пятнам крови, залившим белый снег, они, то и дело пригибаясь и приседая, чтобы их не задели, подобрались к реке.

– Вон, видите, они там, – Алиса всхлипнула, увидев построившуюся на льду колонну. – Они погибнут.

– Это, верно, Бестужев их строит. Михаил Бестужев, – пояснил он Алисе. Они собираются по льду идти в атаку на Петропавловку. А если займут её, то восстание сызнова начнётся.

– Николаша там, – сказала она вслух, но Голицын не услышал.

– Может, у Каховского получилось? Слышишь, вроде как перестали стрелять. Может, всё ещё и будет хорошо. Может…

Договорить Голицын не успел. Завизжало ядро и плюхнулось прямо на лёд. Стоявшая на набережной баба в шубе взвизгнула от ужаса и, присев на корточки, начала креститься.

– Пригнись, – Голицын заставил Алису тоже сесть на корточки.

Прямо над их головами летели ядра, разбивая лёд.

Даже отсюда были слышны крики: «Тонем!» В огромной полынье барахтались люди, остальные кинулись к противоположному берегу к Академии Художеств.

Всё кончено. Алиса чувствовала, как хлынули слёзы. Ей стало невыносимо жарко, она сняла шапку, расстегнула пальто и увидела пятна крови на платье. Видимо, начинался жар. Невыносимо хотелось пить.

– Да что ты делаешь! – Голицын вновь надел на неё шапку. – Ох, да ты ранена. Но, может, несерьёзно, раз ещё держишься. Давай-ка убираться отсюда. Не будет никакой революции. Зверь победил.

– Голицын, – Алиса опять забыла его имя. – Надо пойти на лёд и помогать раненым. – Голицын, пожалуйста, – Алиса опять сняла мешавшую шапку и надела ему на голову. – Мы можем спасти кого-нибудь.

Я должна спасти Николашу.

– Да ты еле на ногах держишься, голубушка.

– Я смогу, пожалуйста. Помогите мне. Если вы не пойдёте, я одна пойду. Вы не знаете, потом эти полыньи разобьют и туда скинут ещё раненых. А к утру здесь, – Алиса показала на площадь, – здесь будет чисто. Зверь прикажет смыть даже кровь.

Голицын побледнел, даже губы задрожали.

– Да ты провидица что ли, матушка? Всё как скажешь, так и сбывается.

– Идёмте, потом расскажу, кто я.

Голицын не мог отвести взгляд от Алисы. С распущенными белыми волосами с прекрасным лицом, на котором застыла вся скорбь сегодняшнего дня, она показалась ему неземной. И тут он вспомнил рассказ одного из офицеров из Тайного общества, что никто не отнёсся серьёзно к её словам. А следовало бы.

– Обопрись на меня и пошли, – решился Голицын и добавил еле слышно: – уж умирать, так рядом со своими.

Они осторожно спустились на лёд.

– Иди от меня чуть подальше. Ты легче.

В первой полыньи живых не оказалось. Во второй, рядом с краем, валялось ружьё, а владелец его, видно, ушёл под воду.

Голицын крестился, бормотал молитву. На льду лежал и стонал раненый офицер. Голицын взял его за плечи и поволок к берегу.

– Осторожнее, я сейчас вернусь, – сказал он Алисе, которая не стала его ждать. Она шла по зову сердца. Николаша здесь.

Господи, я никогда не верила в тебя, но начну, если ты мне поможешь, бормотала она, обходя раскиданные в страшных позах мёртвые тела. Без голов, без рук, без ног. Как тяжело всматриваться в их лица. Одного со светлыми волосами, она даже перевернула, но он уставился на неё мёртвыми глазами. Алиса вскрикнула от ужаса.

Впереди была большая полынья. Лёд в середине реки уже был мягким. Алиса закусила губу. Я должна найти Николашу. Мне должны позволить спасти хотя бы одного. Ведь я же сюда за любовью приехала. И я сделала всё, что могла. Неожиданно её охватила злость. Она потрясла кулаком, обращаясь к мёртвым:

– Почему вы меня не послушали?!

И тут же успокоилась. Не психуй и не трать силы, они тебя пригодятся. Алиса чувствовала, как в районе живота становится всё горячее. Только бы не потерять сознание. Николаша здесь, госпожа Кирхгоф не могла ошибиться.

Впереди самая большая полынья, к которой было не подобраться. И тогда Алиса крикнула: