Татьяна Лисицына - Наследница тела

– А кто же командовать будет? – в глазах Рылеева стояли слёзы. – Якубович исчез с Сенатской площади. Говорят, пошёл к царю переговоры вести вместо того, чтобы… – Рылеев с досады махнул рукой. – Мы ведь могли взять Зимний. Панов и ещё там был один, фамилию не помню, вывели полк на Зимний, им даже удалось прорваться через караул. Зимний мог быть нашим, если бы там был хоть кто-нибудь. Хотя бы Якубович туда свой полк привёл. А так всё бесполезно.

– Где они сейчас? – дрожащим голосом спросила Алиса. Когда услышала фамилию Панов, поняла, что тот второй и был Николаша.

– Он жив? Тот второй, что с Пановым был? Николай его зовут, – вцепилась в Рылеева Алиса.

– Николай? – Рылеев взглянул на Алису. – Они вместе с Пановым полк привели. – Ладно, идти мне надо, – он побежал по направлению к Сенатской площади.

Некоторое время Алиса смотрела ему вслед. Может, ей отправиться на Сенатскую? Но в этом не было смысла. Пройдёт ещё немного времени, и Николай прикажет стрелять по бунтовщикам. Всё будет, как написано в учебнике истории. Ничего-то они не смогли изменить. Но ведь, наверное, что-то можно сделать. Надо пробиться к императору, решила она и, поглубже надвинув шляпку, не обращая внимания на ветер, побежала к Зимнему.

Тут тоже была толпа, но Алиса упрямо, расталкивая её, сама удивляясь, откуда взялись силы, пробилась вперёд. Отсюда было видно государя в мундире Измайловского полка, в голубой Андреевской ленте. Словно, принимая парад, Николай сидел верхом на белой великолепной лошади. Алису от государя отделял ряд солдат, преграждавший путь толпе. Приблизиться ближе, не представлялось возможным. И тут она опять увидела высокую фигуру Якубовича, который, покрикивая, миновал толпу, шепнул что-то солдату и направился к государю, от которого его отделяло не больше ста метров. И тут Алиса закричала:

– Александр! Якубович! Александр! – воспользовавшись тем, что солдат повернулся, посмотреть на неё, она оттолкнула его и быстро пробежала разделявшие их метры и вцепилась в руку Якубовича.

– Отведите меня к государю. У меня важное сообщение. Он меня выслушает.

Чёрные глаза Якубовича сверкнули.

– Княгиня Репнина, воистину вы неутомимы. Ну что вы можете сказать государю?

– Умоляю вас. Я знаю, как всё спасти. Я буду просить его не стрелять.

Лицо Якубовича смягчилось. Он взял её под руку.

– Вы необыкновенная женщина. Я хочу верить, что он вас послушается.

– Скажите, а вы пойдёте на Сенатскую? – спросила Алиса.

– Меня уже считают за предателя и не подпускают близко. Так что идёмте к государю. Я буду каяться, а вы просить за мятежников. Нам повезёт, если государь даст нам подойти. Видите, за ним стоит наготове батальон лейб-гвардии Преображенского полка. И каждый может выпустить в нас пулю.

Мне всё равно, подумала Алиса. Она словно впала в какое-то оцепенение и вовсе не была уверена, что сможет сказать Николаю то, что собиралась. От бесконечной беготни ноги у неё болели, но она старалась успевать за быстро шагавшим Якубовичем.

Якубович подошёл совсем близко к императору и почтительно встал, ожидая, когда тот обратит на него внимание.

– Что вам угодно? – спросил государь у Якубовича.

– Я был с мятежниками, но оставил их и решил явиться с повинной головой к вашему величеству, – спокойно сказал Якубович.

– Ваше имя?

– Александр Якубович.

– Спасибо, что вспомнили о своём долге, господин Якубович. А теперь идите к ним и скажите: если они сложат оружие, я их прощаю.

Алиса встрепенулась. Неужели такое возможно? Но вглядевшись в презрительное лицо и хитро прищуренные глаза государя, поняла: это уловка.

Якубович вынул из ножен саблю, надел на неё белый платок.

– Исполню, ваше величество, но живым не ждите.

– Неужели боитесь, капитан?

– Никак нет, ваше величество. Разрешите идти?

– Исполняйте, – Якубович повернулся через плечо и бодро зашагал строевым шагом.

Взгляд императора обратился на Алису. Она присела в реверансе.

– А вы оказались правы: зуб у меня действительно разболелся, – государь дотронулся до щеки и скривился. – Мне вот даже интересно, чем вы думаете, это всё закончится.

– От вас зависит, ваше величество, – Алисе приходилось говорить громко, новоиспечённый государь на белой лошади, казался недостижимым, словно статуя Петра на Сенатской. Алиса чувствовала себя ничтожно маленькой и замёрзшей. – Вы можете явить народу милость царскую, после чего они вас полюбят, а можете начать царствование, пролив невинную кровь.