Владислав Стрелков: Тропой мужества

- Поцелуй своего ублюдочного Гитлера в зад! - крикнул громко Пухов и довольно улыбнулся. Однако улыбка оказалась больше похожа на оскал.

Новых предложений о сдаче не последовало. Какое-то время было тихо. Потом на крыше что-то звонко забрякало. Бетон погасил звук, но стало понятно, что это было что-то металлическое. Канистра? Внутри ощутимо напрягся гость.

Бойцы напряженно смотрели на потолок.

Послышались журчание, будто кто-то что-то переливал. Остро запахло бензином. Максим выругался - немцы собираются повторить то же трюк, что и с соседним артиллеристским полукапониром. Причем заливают бензин через вентиляционный канал на крыше, который перед боем красноармейцы сами и расширили...

Было бы нормальное фильтровентиляционное оборудование и электродвигатель в системе, то можно бы было включить вентиляцию на полную катушку. Хоть нормально подышали бы напоследок. Вместо этого имеется только ручной привод вент-системы, который надо кому-то надо крутить, причем быстро. Теперь это все не так важно. Перед смертью не надышишься. Недолго осталось...

Пятеро последних защитников рубежа находились в центральном каземате. Лица бледны от боли и кровопотери. Но они сжимают оружие в руках, готовые дать последний свой бой.

Максим знал, что случиться дальше. Он посмотрел на своих бойцов. И они все понимали.

Карасев Иван - маленький весельчак и запевала взвода. Как лихо он в самодеятельности отплясывал вприсядку! Теперь его ноги перебиты и перетянуты бинтами. И Ваня, не найдя перевязочного материала для связиста, поделился своими, отмотав бинты со своих израненных ног.

Пухов Павел - рубаха парень. Приданный его взводу связист. До последнего держал связь меж капониров, и пока была возможность, восстанавливал её. И воевал отважно.

Наводчик, из арт-расчетов, младший сержант Жунусов. Этот постоянно улыбающийся казах уничтожил девять немецких танков, не считая живую силу. И стрелял по врагу, пока вражеским огнем не разбило орудие и не ранило в глаза.

Митрофанов Александр. Его руки сильно обгорели, но замотанными в бинты продолжает прижимать к себе карабин. И штык-нож как-то умудрился присоединить!

И он сам, командир - лейтенант Куралов Максим Игнатович.

О чем можно думать в свои последние минуты жизни? О чем думают они, его бойцы?

Пухов подрагивающей рукой достал из кармана фото. Вгляделся. На бледном лице отразилась улыбка.

Кто там, на фотографии? Мама, любимая девушка? Максим закрыл глаза. И вспомнил как мама провожала его. И Надя, одноклассница - ты там береги себя...

И Надю при прощании он не решился поцеловать...

Как же жить хочется!

- Покурить напоследок что ль? - сказал Иван Карасев.

Он достал кисет и, с трудом свернув самокрутку здоровой рукой, закурил. Синий дым махорки смешивался с висящей в воздухе гарью.

'А ты куришь?' 'Нет, - ответил гость из глубины сознания'. 'А я не курил никогда. Здоровье берег... смешно...'

Он слышал, как горючая жидкость журча льется в глубину бункера. В подвал. Прямо на ящики с боеприпасами. И в центральном каземате их достаточно. Максим откинул крышку ящика. Снаряды тускло блеснули в полутьме.

Жаль, что мало немцев тут наколотили. Сколько бы не было их. Мало!

Жаль, пушка раскурочена, а то бы...

На крыше опять забрякало железо. Значит...

- Мужайтесь, ребята... - прохрипел Максим. - Сейчас мы выпьем со смертью на брудершафт...

Лица бойцов посуровели. У Пухова потекли слезы. Пусть. Слезы иногда приносят облегчение. Лишь Абыз-защитник приподнял голову повернулся в сторону командира, будто видел через бинты, улыбнулся и вновь запел. Снова что-то свое, непонятное, степное. И Максим вдруг воодушевился.

- Вставай... проклятьем... заклейменный... - хрипло начал он.

- Весь мир голодных и рабов! - тут же подхватил связист.

- Кипит наш разум возмущенный... - подключились остальные, и гимн* загремел в непобежденном капонире:

- Это есть наш последний, и решительный бой...

Они пели и не слышали, как что-то полетело по вент-каналу и упало в подвал. Только почувствовали, как там заревело пламя. Оно рванулось вверх по всем ходам, вентиляции, через проемы подачи боеприпасов. Огненный вихрь ворвался в казематы, и лейтенант успел крикнуть:

- Помни нас!

Раскаленный смерч поглотил последних защитников капонира и выплеснул свою ярость наружу вместе с детонировавшими боеприпасами бункера.

*Система вентиляции капониров предусматривала наддув с помощью электродвигателя с вентилятором, или механизма ручного привода.