Александр Михайловский - Время для перемен

Двадцать лет покоя, как мечтал Столыпин, Российской Империи никто не обещал, поэтому даже краткосрочную передышку нужно было использовать с максимальной пользой. А дел в государстве у правительства императрицы Ольги и канцлера Одинцова было невпроворот. В качестве первоочередной задачи требовалось в кратчайшие сроки избавить российское чиновничество от проказы коррупции, оптимизировать денежное обращение, реформировать армию, очистить офицерский корпус и генералитет от дураков и потенциальных предателей, а также провести первый этап большой программы переселения крестьян в Сибирь и на Дальний Восток. Помимо этого, было необходимо переварить добычу русско-японской войны: урегулировать отношение с бессильным корейским ваном и цинским Китаем, которым правила доживающая последние годы императрица Цыси, протянуть нити железнодорожных путей к Сеулу и Фузану, а также обустроить базу крейсеров на Цусиме.

С корейским ваном было проще всего. Еще осенью тысяча девятьсот четвертого года под давлением обстоятельств он подписал первое русско-корейское соглашение, предусматривающее преимущественные интересы Российской Империи на территории Кореи, как и следовало из русско-японского мирного договора, а чуть больше чем через год это соглашение сменилось Договором о Протекторате. С этого момента ван Коджон царствовал, но не правил. Однако известие о Протекторате вызвало волну возмущения в Цинском Китае, считавшем Корею своей вассально территорией, незаконно отторгнутой японцами. Кроме всего прочего, на китайской земле еще не остыли угли восстания ихэтуаней, протестовавших против проникновения в страну европейцев и обращения ими части китайского населения в христианство. Едва ли Конфуций учил убивать иноверцев и иностранцев, но его далекие последователи оказались крайне воинственны, тем более что эта воинственность стимулировалась как указами богдыханши Цыси, так и наущениями «некоторых» европейских посланников. Командующий Бэйянской армией генерал Юань Шикай собрал около ста тысяч своего войска нового строя и двинулся воевать против белых чертей и длинноносых варваров. Предполагалась, что его армия, вымуштрованная с помощью европейских инструкторов, с легкостью сомнет немногочисленные русские гарнизоны, оставшиеся после перевода большей части Маньчжурской армии в центральные губернии Российской Империи.

По счастью, китайским башибузукам противостоял не кто-нибудь вроде Куропаткина, а фельдмаршал Линевич, с которого еще не сняли обязанности главнокомандующего русской армией в Маньчжурии. Сил у старика и вправду было значительно меньше, чем у Юань Шикая: не считая гарнизонов городов, примерно сорок пять тысяч штыков при сорока восьми трехдюймовках. Но это были русские солдаты, прекрасно вооруженные и имеющие боевой опыт победоносной русско-японской войны. Сражение русской и китайской армий состоялось неподалеку от порта Инкоу, который китайцы попытались взять с налету. Ощущение от этой битвы у разного рода иностранных «наблюдателей» возникло такое, что по гигантской глиняной корчаге подвыпивший русский богатырь врезал железным ломом: черепки веером во все стороны и облако густой пыли. Ап-чхи!

Этих самых наблюдателей потом еще два дня отлавливали по окрестностям и сцапали почти всех. А все потому, что Линевич повелел распространить среди китайских крестьян, что за каждого инглиза, немца, франка и и т. п., доставленного живым к русскому командованию, дадут лян серебра, но если длинноносый варвар окажется мертвым, то дадут только десять палок… Дураков получать палки вместо серебра среди крестьян не было, поэтому они переловили и доставили русским всех сопровождающих армию Юань Шикая европейцев. Впрочем, и самого этого генерала (единственного из китайцев, кто интересовал русское командование в живом виде) они тоже поймали и сдали в пункт приема человеческого вторсырья за один лян. И никакого почтения к мундиру. Если у тебя есть армия – то ты генерал, а если армии больше нет – то обыкновенный бандит-хунхуз, за голову которого назначена награда. Теперь, когда грянет Синхайская революция (а она непременно грянет, и, может быть, даже раньше, чем в другой реальности), одна из самых амбициозных политических фигур окажется вне игры.

Прибрав за собой разбросанный мусор, армия Линевича двинулась на Пекин – выяснять, к чему был весь этот гай-гуй. Когда известие об этом дошло до богдыханши Цыси, та так разволновалась так, что чуть было скоропостижно не прекратила своего существования. Ей была памятна история с подавлением восстания ихэтуаней, когда объединенная армия европейских держав взяла Пекин и поставила Цинскую империю в унизительное положение, обычно свойственное побежденным. Извинения, которые тогда пришлось приносить длинноносым варварам, были наименьшей из бед. Гораздо серьезней оказалась контрибуция, наложенная победителями на Китай, поскольку взыскивать ее требовалось с населения, и так уже ободранного до костей. Но армия Линевича брать Пекин не стала, ибо такой задачи ей не ставилось. Переговоры между дипломатами Поднебесной и фельдмаршалом Линевичем состоялись в местечке Фэнжунь.

Читать дальше