Сергей Лифанов - Сердце запада

тогда женщины в патриотическом порыве сели за прялки и

ткацкие

станки,

вспомнив

слегка

забытое

за

прошлые

десятилетия ремесло, поднапряглись — и таки обеспечили армию

одеждой! Понятное дело, что на снабжение одеждой невоюющей

части населения патриотического порыва уже не хватало. Шили

из того, что каким-то чудом могли раздобыть, но больше штопали

и

заплаты

накладывали.

А

индейцы,

пусть

даже

и

цивилизованные, вспомнили опыт предков и ходили голышом.

После окончания войны, ясное дело, ткани и одежда начали

появляться, но тут уже вопрос упирался в деньги. Поэтому

торговцы тащили сюда в основном что подешевле, и чаще всего

это был всякого рода секонд-хэнд, который скупали в больших

восточных городах. Джемми и сам таким барахлом торговал, но, посмотрев на товары, я все равно оставался при своем мнении: лучше купить новенькие «джинсы» из упаковочной ткани, чем

за ту же цену б/у штаны из пристойного на вид материала.

Ну не рассчитаны эти буржуйские штаны на ковбойскую работу!

ГЛАВА 5

После того, как мисс Мелори и миссис Уильямс уехали на

Индейскую территорию, я занял их комнату (которая до того

считалась комнатой Нормана) на первом этаже. В комнате

напротив жила миссис де Туар с внуком. Комнатушки на нашем

втором этаже считались сдаваемыми в наем пансионерам, но на

самом деле Уайрхаус до гордого звания пансиона не дотягивал: столовались и мы, и прочие постояльцы все равно в столовой по

соседству, которую держало немецкое семейство Шварц. До

столовой было десять метров от силы, а кормили там вполне

достойно и за небольшие деньги.

Сейчас в комнатах второго, получердачного, этажа, жили обе

невесты нашего салунщика, Саймон Ванн, чероки-полукровка

и одновременно профессиональный карточный игрок на покое, а четвертая теоретически считалась свободной и готовой для

сдачи, но за неимением других постояльцев в ней пока устроились

Сильвия и Эмили.

По ту сторону от столовой располагались парикмахерская, бани

и прачечная Браунов. Через улицу от Браунов располагалась

теперь платная конюшня. Дальше от нашей Пото-авеню шел

перпендикуляром не то переулок, не то улица, которая пока

никакого официального названия не получила, хоть была ничуть

не уже самой Пото-авеню. У нас это называли просто Проездом.

Вел Проезд на луг, порядком уже пострадавший от постоя

фургонов с переселенцами.

За Проездом, выходя окнами на Пото-авеню, а крыльцом на

Проезд,

стоял

домик

доктора

Николсона

с

вывеской,

обозначающей еще, что здесь еще и аптека. Обязанности аптекаря

исполнял тоже доктор. В аптеке вы могли приобрести два или три

вида микстур, несколько видов порошков и таблеток и два типа

мази, одна из которых называлась в просторечии «та самая» и

применялась обычно при лечении радикулитов, артритов, невралгий и тому подобных заболеваний. Применение «той самой

мази» обычно сопровождалась восторженным «ох, дерет, так

дерет!». Считалось, чем больше мазь жжет, тем лучше. Вторая

мазь, которая называлась «та, другая» такого эффекта не имела, но тоже была хороша для разного рода травм, и продавалась

гораздо в больших количествах, чем «та самая», потому что

покупали ее не только для людей, но и для скота. Микстуры доктор

обычно готовил, заливая смеси трав и порошков обычным виски.

Смесь обычно подбиралась из того, что имелось в наличии и

приблизительно подходило по требуемому действию, самыми

популярными были запросы «от простуды» и «от поноса».

Я бы сказал, что понос является национальным бедствием