Сергей Лифанов - Сердце запада

в Штатах, если бы не был уверен, что и в остальном мире

наблюдается то же самое: мало того, что снова откуда-то из Азии

нагрянула холера, так еще и своя родная дизентерия никуда

не делась. Большинство людей, которые в 1848 году двинулись

через

весь

континент

за золотом

и так

до Калифорнии

не добрались, погибли в дороге вовсе не от стрел индейцев, не от клыков и когтей диких животных, не от пуль бандитов, а от совсем не героических кишечных инфекций. И в первый год

войны армии и южан, и северян косили большей частью не пули

и снаряды, а вирус кори и холерный вибрион, — ну и еще всякие

разные микроорганизмы, названий которым я не знаю. Правда, ни про вирус, ни про вибрионы доктора пока не знали, а о роли

микроорганизмов вообще не догадывались, и списывали все

болезни на действие миазмов, но я-то из будущего, я знаю, отчего

болезни бывают. И хотя в прежней жизни я особенным чистюлей

и не был, теперь правила гигиены соблюдать пытался, насколько

это было возможно, потому что заболеть брюшным тифом или

чем-то вроде того мне не очень хотелось: левомицетин изобретут

еще не скоро, а лучшим средством от поноса считается опиум.

С доктором Николсоном мы не то чтобы сдружились, но начали

приятельствовать, по вечерам играя в нарды (по-здешнему

backgammon) и ведя интеллектуальные беседы. Ну как —

интеллектуальные? Просто хоть слегка подымающиеся над

уровнем разговоров о видах на урожай, ценах на продукты и

сплетен о знакомых. Больше и поговорить в округе было не с кем: Джемми и Келли предпочитали местные темы, Норман был

далеко, а Дуглас так с зимы здесь и не появлялся.

Саймон Ванн иной раз рассказывал что-нибудь интересное, но избегал разговоров о войне. Играть с ним в карты у меня

не получилось:

даже

без

шулерских

трюков,

чисто

на наблюдательности и психологии, Саймон обыгрывал меня

вчистую.

Несколько

шулерских

приемов

он мне

продемонстрировал, и я понял, что в Саймоне пропадает великий

фокусник-престидижитатор.

А может

быть,

и не пропадает.

Он неплохо зарабатывал своей профессией на миссисипских

пароходах до войны, вряд ли цирковой фокусник заработал бы

столько. Война его состояние изрядно проредила, так что после

войны пришлось вернуться к прежней профессии. Но пароходов

стало намного меньше, да и несколько недель назад нервный

пассажир, огорченный проигрышем, прострелил Саймону руку.

В военное время, говорил Саймон, руку с таким ранением без

разговоров ампутировали бы, но в мирное время врача удалось

уговорить. Когда миновала угроза гангрены, появилось опасение, что пальцы скрючит, но тоже вроде обошлось, и сейчас Саймон

восстанавливал подвижность и силу кисти. Я ему простенький

эспандер смастерил из подходящей пружины, так доктор

Николсон посмотрел на тот эспандер и посоветовал мне его

запатентовать — пришлось снова рисовать эскизы, да. А, казалось бы, простейшая штука, как ее раньше не изобрели?

Мой «прогрессорский» блокнот сильно разбух и иногда я его

просматривал: вот это сделать можно... вот это... вот это вроде

никто еще не изобрел, надо бы проверить... но мало было

начертить эскиз, надо было это сделать, а вот тут я буксовал.

За последний год я, конечно, много чего научился делать, что

раньше мне и в голову не приходило, но все ж таки руки у меня

не мастеровитые, для многих операций других людей надо было

нанимать, а с финансами у меня по-прежнему было негусто.

Иногда приходили деньги за вентиляторы, Джейми подкидывал

кое-какую мелочевку за раскрой партии штанов, но все деньги

мигом куда-то исчезали, потому что я уже давно жил в стиле