Максим Дынин: За обиду сего времени

После ухода дона Гаспара, я вновь встретился с доном Исидро, и мы часами работали над новой редакцией итогового протокола. Всё, казалось, было оговорено, кроме одного – точные границы нашего анклава вокруг Бухты. Ведь в документе была указана его площадь – двадцать две лиги [12] Существовала испанская "землемерная лига", 1,792 квадратных километра, размерами никак не соответствовавшая лиге – мере длины. , или чуть менее четырехсот квадратных километров, и то, что в него полностью войдёт Длинная лагуна, а восточной границей будет река Папагайо. И мы договорились, что эти границы будут определены в ходе переговоров между Колей Корфом с нашей стороны и Хуаном Гарсия Гальдосом, помощником дона Исидро, с другой.

С тех пор Коля был в Мехико восемь раз, а два раза я сам туда ездил, и мне всё вспоминалась любимая поговорка Володи Романенко: "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить…" Проблема была в том, что испанская сторона настаивала на точном соблюдении размеров анклава – они не были согласны ни на прибавку к нашей территории, ни даже на то, чтобы мы, как я это предложил, довольствовались чуть меньшей площадью – например, на половину лиги меньше. А ещё анклав должен был прилегать к реке Папагайо там, где у другого берега находится Теуакалько, подаренный нам Их Католическими Величествами…

Но, наконец, теперь Коле посчастливилось окончательно расставить все точки над i, и нужно было ковать железо, пока горячо. Именно поэтому, как только мы получили радостное известие, мы начали готовить экспедицию, не дожидаясь его возвращения, и наш уход в Санта-Лусию, точнее, в бухту Святого Марка, намечался на раннее утро понедельника – иначе мы могли не успеть к оговорённому сроку – вице-король сообщил, что прибудет в Санта-Лусию шестнадцатого октября. Именно поэтому я и созвал совещание Управления внешних сношений на сегодняшнее утро.

Как я уже писал, после возвращения из нашей российской экспедиции, я попытался отделаться от своих "министерских" постов, или хотя бы от одного из них. Но даже Управление по информационным технологиям у меня забирать отказались, хотя обученные мною наскоро перед походом ребята, вместе с Лёхой Ивановым, весьма неплохо действовали и без меня. Основной задачей Управления была консервация имеющихся знаний в электронных библиотеках, но и школа программирования действовала неплохо. Повезло ещё, что Лёха захомячил целый ряд исходников [13] Программный код на языках программирования, из которого генерируются сами программы. целого ряда программ с открытым кодом – в их числе были и некоторые версии Линукса, и офисные программы, и целая куча других. Так что для будущих поколений есть откуда начинать, когда мы наконец сможем производить свои компьютеры. Да и сейчас создавались базы данных и различные другие наработки для администрации колонии и иных нужд. Рано или поздно, конечно, наши ноуты превратятся в бесполезные железяки, но несколько лет у нас определённо будет. А часть ноутов законсервированы – и как эталоны на будущее, и как резерв для замены тех, которые работают сегодня. Конечно, большой минус в том, что мой тёзка отказался уходить с "Астрахани", а вместо этого отбыл вместе с ней в Алексеев, на новую и самую мощную нашу базу флота. Иначе я всё-таки попытался бы сделать своим преемником именно его.

Кроме того, я попытался выделить отдел по связям с индейцами в отдельное Управление, так как большинство племён, с которыми Отдел работает, уже российские подданные либо станут таковыми в ближайшее время. Но и здесь мои аргументы не были приняты – мол, и так всё хорошо работает.

До недавнего времени, отдел возглавляла Мэри, которой помогала Сара. Но недавно Джону моя Лиза порекомендовала перебраться в место с более сухим климатом, и его с распростёртыми объятиями приняли на Елисеевской верфи. Мэри, понятно, поехала вместе с мужем и возглавила новосозданный южно-калифорнийский филиал отдела. Кстати, наши врачи добились того, что у неё больше не было выкидышей и беременность проходила нормально, так что уехали они с тремя младшими детьми – Елизаветой, Еленой, и моим крестником Алексеем. А место начальника отдела осталось в семье – его заняла Сара.

Работали там в основном индейцы из окрестных племён, точнее, индианки – ни Мэри, ни Сара не смогли привлечь ни одного мужчину, хотя пытались. Кроме них, были две девушки с "Паустовского", а моя Лиза числилась консультантом по здравоохранению. Именно ей принадлежала заслуга создания сети клиник для индейских деревень, и во многих из них до сих пор помнят, как она спасла их от эпидемий. И вскоре после моего отъезда жители деревни Лиличик прислали ей "йейю" – торжественное приглашение на праздник в виде верёвки с узлами, а гонец, передавший его, сообщил на словах, что старейшины решили сделать её почётным жителем Лиличик. По её словам, церемония состоялась в бане, где присутствовали одни лишь женщины. Её раздели, ритуально обмыли в особом чане, нанесли на её тело три продольных белых полосы, от подбородка и до низа живота, и одели в мивокский костюм – юбка-передник, перламутровое ожерелье, и сандали.