Владимир Панин - Ленинградский меридиан [litres]

– Мы готовились взять Петербург штурмом и отпраздновать победу торжественным парадом на его площадях, но обстоятельства заставили нас действовать иначе. Сейчас мы должны любой ценой восстановить кольцо блокады и не позволить русским провезти в осажденный город эшелоны с продовольствием, запас которого на сегодняшний день в Петербурге на исходе.

Из-за этого, согласно донесениям наших агентов, в городе ежедневно отмечаются многочисленные случаи людоедства! Если мы сможем восстановить блокаду, то до наступления зимы обескровленный город непременно падет. Если нет, то все наши усилия пойдут прахом, а гибель наших солдат и офицеров в битве за Петербург будет напрасной.

Слова генерала упали на благодатную почву, и, подавив отчаянное сопротивление отдельных участков советской обороны, танкисты устремились на Анненское. Их действия прикрывала немецкая авиация, которой отчаянно пытались противостоять несколько пар истребителей русских. Все было так, как было в прошлом году, когда солдаты вермахта уверенно отшагивали своими сапогами километр за километром русской земли. Так, но вместе с этим и не так.

Используя фактор внезапности и благодаря численному превосходству, немцы смогли взломать передний край советской обороны, с боями занять Анненское и продвинуться к Арбузово. Факт успеха был налицо, однако не везде этот успех был полным.

Огонь немецкой артиллерии, что бушевал на переднем крае советской обороны, не смог нанести сокрушительного урона её защитникам. На первых минутах обстрела командиры, не дожидаясь приказа сверху, отвели своих солдат на запасные позиции. Немецкая танковая «свинья» прорвала первую линию советской обороны, но споткнулась на второй и, встретив упорное и правильно организованное сопротивление, была вынуждена отступить.

Поднятые в небо «рамы» для обнаружения месторасположения противотанковых батарей из-за отличной их маскировки не смогли выполнить это задание. Весь их улов состоял из нескольких фанерных орудий, установленных в других местах для обмана немецких наблюдателей. Они и были вдребезги разнесены ударами истребителей и огнем артбатарей. Все горело и пылало, но ринувшиеся в новую атаку танкисты наступили на старые грабли и, отправившись по шерсть, вернулись стрижеными.

Когда же в воздух поднялись пикирующие бомбардировщики, им дорогу заступили советские истребители. Драка была жестокой и безжалостной. Никто не хотел отступать, отчего в небе образовалась причудливая карусель из «мессершмиттов», «юнкерсов», «яков» и «мигов», где одни гонялись друг за другом, отчаянно пытаясь уничтожить противника, а другие никак не могли сказать свое решающее слово в развернувшемся на земле сражении.

В нем немцы яростно атаковали, а советские солдаты оказывали им упорнейшее сопротивление, и их действия уже не были похожи на действия загнанных в угол и обреченных на смерть людей. Оказавшись лицом к лицу со смертью, они храбро сражались ради того, чтобы ценой своей жизни на время задержать продвижение неприятеля и тем самым дать другим шанс на продолжение борьбы с врагом.

Как бы ни были опытны и мастеровиты немецкие танкисты в отношении «русского медведя», как бы ни были высоки их чувства к своей родине, но они не смогли совершить «небольшую прогулку от Анненского до Арбузово», как предлагал им сделать генерал Манштейн. Не доходя до окраин поселка, их танки уперлись в русскую оборону и не смогли прорвать её.

Делая доклад сменившему Гальдера на посту начальника штаба ОКХ генералу Цейтлеру, Манштейн сдержанно сказал, что «задачи первого дня наступления в общих чертах выполнены». Оба собеседника прекрасно понимали, что подобный доклад соответствовал больше четверке с минусом, чем четверке с плюсом. Оба генерала надеялись, что завтрашний день будет более удачным, однако госпожа Победа смотрела в другую сторону.

«Лучший военный гений Германии» не предполагал, что противостоявший ему генерал Рокоссовский восстановит поврежденное боями железнодорожное полотно и ночью перебросит по нему подкрепление к месту боя. Конечно, представитель Ставки сильно рисковал, немецкие батареи могли накрыть своим огнем двигавшиеся по дороге эшелоны с войсками, но это был разумный риск. Генерал был уверен, что противник не ведет наблюдения за железнодорожным полотном, и его расчет оказался верен.

«Лучший стратег и тактик рейха» не сделал надлежащих выводов из предыдущих неудач и ударил по советской обороне, ни на йоту не отойдя от вчерашних шаблонов. Он ударил там, где его удар уже ждали, но вопреки всем ожиданиям Манштейна советская оборона устояла, преподнеся противнику ряд неприятных сюрпризов.