Иван Васильев - Ещё один шанс (трилогия)

- Павел Александрович, - упрямая складка на лбу подчиненного пересекла лоб. - Ложкин с вашим приказом и без нас справиться. А пока, разрешите вытащить девчонку из неволи. Ведь пропадет красатуля почём зря.

- Подожди Подберезкин, мы в Туле всего ничего... - вторые сутки. Когда он успел?

- Эва, да вочерась к вечеру зацепился "Черкаша" у какой-то калитки. Уж сильно ему приглянулась девонька: Стройна, пригожа, пышногруда, в глазах - жар. Всего-то часок посудачили у завалинки. А с утра пришли солдаты и похватали всю семью под белы рученьки, да под замок. Сказывают брат с отцом у неё дюже по кузнечному делу мастера. Собрались гнать их по царскому велению на соляные работы. Илья как узнал - места себе не находит. Цельный день ходит вареный как рак.

- Товарищ командир, прошу от всех ребят... Переживаем за него. У нас он заводила, балагур: Что железо ковать, что девку целовать - везде поспеет. А насчет дисциплины, так подтянет, после свадебки. Верно сказывают люди ... Сытая курица и волка залягает.

- Бойцы, вы вообще соображаете, о чем говорите! - грозное рыжее начальство насупилось и собралось со всей армейской прямотой пропесочить нерадивых подчиненных. Открыло рот, набрало в грудь побольше воздуха и... вдруг на несколько секунд задумалось. (Примечание автора. Прямо с открытым ртом).

- Чтобы я, для своего "лучшего" бойца, - Пехота тыкнул рукой в сторону виновника торжества. - Вот этого лопоухого "отличника боевой и строевой подготовки", зубрилы устава! Дал разрешение из-под замка, из амбара, окруженного дубовым частоколом, с крепкими запорами, засовами, с вооруженной до зубов охраной и кабелями волкодавами, выкрасть любимого, самого дорого на свете человека... Да не за, что!!!

- ....Так, орлы! Слушай мою команду. Первое, срочно вернуть ребят Ложкина. Его задание отменяется. Второе, через час собираемся всей группой в условленном месте. Третье, Черкашин, Ромео недоделанный - ко мне, быстро...

Снаружи покосившегося на одну сторону амбара было зябко, сыро от прошедшего накануне дождя. В душном воздухе спёртого тесного помещения пахло прелью, мхом, сырой кожей, человеческим потом, образуя смрадную, тяжелую атмосферу. Холодные капли всё еще продолжали сочится с потолка. Сквозь небольшие оконца заделанные бычьим пузырём тускло светил догорающий день. Подневольного народу внутри амбара набралось много.

- Ахти ты, горе горькое какое! Ах, беда - беда кака! Матушка-владычица, богородица пресвятая, спаси и помилуй нас, - женщины роняли горькие слезы жалости, причитали, прощались с разорённым хозяйством, с родной сторонушкой. Мужики, скрипели зубами, сдерживались, сидели, словно каменные. Звякнула ржавая цепь. Кто-то от тоски, от тягот заныл унылую песню. Снаружи здания, вдоль стен, больше для отвода глаз, нежели для порядка, меся жидкую грязь, расхаживали два стражника с ружьями.

Внезапно скрипучая дверь амбара приоткрылась, и заключенные увидели лицо неизвестного ушастого парня. Заглянув, он долго пытался осмотреться в полумраке. Затем вошел внутрь негромко произнес... - Дуняша, сердце мое, свет очей моих! Ты же здесь?

- ... ответом ему была тишина. Народ решительно не понимал, каким образом, случайный прохожий по такой мерзкой погоде сумел незаметно подойти к амбару, пройти злую вооруженную с головы до ног охрану, открыть тяжелые входные ворота. И всё ради того чтобы узнать здесь ли его Дуняша. Люди молча переглядывались друг с другом.

- Любушка - голубушка, это я, Илюша, - чуть громче, напевнее повторил странный посетитель. Одет парень был в ярко красную рубаху и холщовые порты, заправленные в сапоги, на голове - суконный колпак из под которого вились белые кудри.

- Мы с тобой вчерась вечерком познакомились. Солнышко ясное, выйди на минутку, пока охранников нет. Перекинемся парой словечек.

- Шел бы ты отседова паря, ради Христа, - внезапно грубый мужской голос ответил влюбленному. - Девоньке чичас не до свиданий. Не видишь, бяда у людей, в ссылку как скотиняку угоняют. А ты тут с глупостями лезешь, душу морочишь. Да и люба она другому. Жених у неё чай ужо есть.

- Эта кто же таков? - голос влюбленного вмиг изменился. В нем резко прорезался, метал и высокомерие. Заводила тряхнул белокурыми кудрями. Распрямил спину. Выпучил грудь колесом. Задрал подбородок. - А ну, покажись, кто такой смелый?

- А хотя бы я, - с земли поднялся здоровенный, весь обмотанный цепями парень.

- Ты, что, Вася? - Девушка наконец-то проявила себя. - И вовсе ты, мне, ноне не жених. Да и этого белобрысого, я толком не знаю.