Лана Гайсина - Письма из Канавии. Рассказы

Здравствуй, Виктор! Это ты мне в отместку за критику! Но я не обижаюсь! Разве вдобавок ко всем своим профессиям я еще водовозкой хочу стать? Просто вечером, когда от усталости я тащу ноги на плечах, а комп потом посылает меня на восемь букв: «Don’t send», о каком интернете можно мечтать! Поэтому и не писала. Опять же насчет песни – в наших Канавах такие «коралловые» песни отродясь не водились, зато как пересмешник поет: то по-цыплячьи, то меня передразнивает: «Цып-цып-цып!» Или кошкой замяучит, и я не знаю, кого спасать и от кого: то ли цыплят от кошки, то ли кошку от собаки, бросаюсь в ноги, а эта крошечная птаха – чирк и улетела!

Насчет татарника – в самую точку! Царственно-колючий цветок! Жил у нас в Казани старый художник, народный, между прочим. На одной из его картин нарисован татарник: в снежной завесе метели торчит этот самый татарник – ни ветер, ни мороз его не берет. Хотела бы и я таким татарником стать. Кстати, писал тот художник мне на заказ картину, то ли поздней зимы, то ли ранней весны. Там много снега и узенькая полоска леса. Для себя я называю эту картину: белый квадрат Карамышева. Если бы я ту картину с татарником раньше увидела, не стала бы я «белый квадрат» заказывать. Но художник он был хороший – мир праху его!

Привет! Канавия приходит в себя после потопа, а на подходе – жара несусветная. Говоришь, «полковнику никто не пишет!» – это тоже между прочим из Маркеса. Ну, да ладно, задолбала я тебя Маркесом. Расскажи, что за ягода полуника. Эта та, которую только в полночь можно есть? Или половинки «ников» развешаны по ёлкам. Не томи – расскажи! Помнится, читала я как-то про нее, но память старческая подводит. Хоть помечтаю о полунике, надоело клубнику гнилую лопать. Да и нет ее уже, сгнила совсем.

…Когда родилась Александра, мой зятек мотанул в Вильнюс, якобы за карьеру сражаться. Сразу по выходу на пенсию я рванула в Литву спасать дочку и внуков – у Кристины после родов – стеноз митрального клапана. Через несколько месяцев после моего приезда в Литву Витас вернулся из Вильнюса озабоченный: а вдруг молодая и красивая жена гулять будет, раз есть с кем детей оставить.

…Может я слишком пристрастно к зятю отношусь: он вырос в многодетной семье (семеро детей), отец алкоголик, что он видел и кто его воспитывал, если его мать говорила: какой у меня Витас спокойный, посажу возле телевизора, он и сидит весь день.

Пьяный отец часто бил мать, обзывал её курвой, и однажды, после очередной драки маленький Витас подошел к плачущей матери, обнял ее за ногу, приласкался и сказал: «Ты моя курвочка». Вот так его детство и прошло…

Привет Виктор!

Та ягода, о которой ты пишешь, больше известна под названием земклуника – это просто одичавшая клубника, но не всякая клубника таким способом дичает, приобретая волшебный вкус и аромат. А про твою ягоду я подумала (раз ты ее с балкона кушаешь), что это гибрид вишни с какой-то экзотической ягодой, не помню какой.

Листья и у нас сыплются желтые с вишен, с яблонь правда нет, но вишни стоят пожелтевшие и побуревшие. Кристина (агроном, как никак) говорит, что это какой-то там кока (куку) – микоз, ей, конечно, виднее, а вина вишневого нам в этом году не видать. В прошлом году вино отличное вышло, булькало полгода у меня под ухом у кровати, жаль шланг был короткий – можно было бы пробу снимать прямо не отходя от бутыли.

То, что природа сдурела, превратив все времена года в одну осень, очевидно. У нас опять пошли дожди, и мне жаль не только петунии, которые совершенно не переносят мокрой погоды, но и тебя – голова кругом пойдет от круглогодичной любви.

Пока! Влюбляющийся осенью, любитель осенней погоды…

В нашей стране Канавии без перемен, если не считать сегодняшней бури и вчерашнего наводнения. На день рождения мне подарили петуха и парочку декоративных крохотных курочек. Петух – для побудки и поднятия боевого духа кур, а курочки – для души, красивые и трогательные создания. Представляешь, «подарок» мой сбежал, взлетел на забор и понесся по грядкам. Я только стонала, подсчитывая убытки. Мы с внуками гонялись за петухом, да как его поймаешь, если он еще летать умеет. У соседей были гости, так они ставки начали делать: кто же все-таки поймает – бабуля или внуки. По всей деревне гонялись за петухом понапрасну. Жаль, такой был огненно-рыжий красавец. В шесть утра Зигмас кричит Яне: «Смотри, что делается!» А там два петуха сражаются насмерть: Янин и наш. Окровавленные, глаза сверкают, перья летят… Тут мы их втроем окружили, и Яне поймала. Подрезали мы ему крылья, теперь голосит, к новому гарему привыкает. С каждым днем в голосе его оптимизма больше…