Андрей Акулов: Панголин. Тайна бога

Стук колес нагруженной телеги… Запах земли и сена… Загорелая шея отца… Светлое улыбающееся лицо мамы… Они играют в «слова»… Смех… Резкий толчок телеги… Отвалившееся колесо… Удаляющийся обоз… «Мы вас догоним. Езжайте» – хриплый крик отца…

Грэм развернулся к нему и хотел закричать, но не смог… Дикий рев людоеда… Испуганное лицо матери… Огромная клыкастая пасть и абсолютно белые редкие волосы на квадратной голове великана… Крик отца: «Бегите!..» Глухие удары человеческих тел об землю… Мелькающие деревья, бьющие по лицу ветки… Широкая бугристая спина гиганта… Два раскачивающихся в такт шагов изуродованных тела с вывернутыми руками на его плечах… Глаза застилает мутная пелена.

Маленький мальчик выглядывает из-за дерева. По щекам текут слезы. Пальцы впиваются в шершавую кору, белеют и сползают вниз. Ногти ломаются, но он не чувствует этого.

Грэм видит его всегда сверху, чуть в стороне.

Мальчик делает неуверенный шаг за людоедом… еще один, но останавливается. Он тихо шепчет, сквозь всхлипы: «Мама… папа… мама… папа…»

Великан оборачивается, громко рычит в ответ, закрывает ноздрю большим пальцем и сморкается. Толстые, мясистые губы расплываются в злобной улыбке. Он вытирает уродливый нос кулаком и исчезает в зарослях…

Панголин проснулся. То, что случилось на старой дороге, вновь всплыло в памяти. Оно давно казалось просто страшным сном, который со временем забывался и приходил все реже и реже. Но лицо великана, точнее его ухмылка, на веки отпечаталась в сознании.

Грэм сжал зубы. Когда-нибудь он найдет этого людоеда и отомстит.

Зябко. Он потер ладонями плечи, стараясь согреться, но тут же скривился от боли: недавняя беседа с дознавателем еще давала о себе знать. Панголин тяжело поднялся и стал ходить по камере вечным маршрутом заключенного: от стены до решетки и обратно.

В голову упорно лезла тревога за отца Иакова. Следом приходили мысли о побеге. В груди свербело желание действовать – тело рвалось куда-то. Куда?

Он встал на колени и трижды перекрестившись, зашептал:

– Господь наш всемогущий, Миронос, помилуй грешного. Не отврати лица своего от раба Твоего Грэма. Боже, очисти меня от всякой скверны. Сердце мое окаянное освяти и сподоби благодати Твоей…

Грэм закрыл глаза. Представил лес. Высокие сосны царапают небо острыми пиками. Ветер гуляет в кронах. Поют птицы. Кучерявые дубы, как грибы, торчат из земли на полях. Кусты шелестят мелкими листочками. Желтая выгоревшая на солнце трава. Болото. Туман. Грибница. Серые кости каменных деревьев…

Панголин вздрогнул. Сознание словно прояснилось, и он отчетливо понял: отца Иакова нужно предупредить. Но как? Побег? Но это значит пойти против воли Мироноса.

Грэм уставился в потолок, будто там, на мокром камне был ответ.

– Господь Миронос, сын божий, помилуй меня и не дай свернуть с пути Твоего и нарушить заветы Твои. Прошу, дай мне знак и душевный покой. Да свершиться воля Твоя!..

Еле слышно зашуршала солома у самой стены и небольшой холмик, как одинокая волна, медленно двинулся вдоль каменной кладки в сторону решетки. Когда тюремная постель закончилась, на пол выпрыгнул таракан. Совсем еще малыш. Он только недавно вылупился, но уже обладал природной осторожностью. Тысячелетиями приспосабливаясь жить в самых разных условиях, эти насекомые научились грызть камень и голодать месяцами. Их нещадно травили и выкуривали, но они всегда возвращались, ведя следом за собой крыс – вечных попутчиков и врагов.

Таракан остановился, слегка приподнялся на передних ножках, со знанием дела ощупал усиками сырой воздух и легко и беззаботно побежал вдоль стены. Затем взобрался на порог, помахал усиками-антеннами и исчез за углом.

Грэм подошел ближе к решетке: таракан уверенно пересекал освещенный коридор. Подбежав к двери, он вновь прощупал воздух и, не колеблясь больше ни секунды, юркнул в щель. Может, его схватила пробегающая крыса или раздавил часовой, может, он впервые увидел огромный мир, или поселился в другой части темницы – этого уже никогда не узнать.

Грэм отошел в тень. Опустил голову и зажал холодными ладонями горячие виски. Это был знак. Тот самый, о котором он просил бога. Панголин перекрестился.

– Спасибо, Господи!

План побега созрел молниеносно. Панголин осмотрел камеру. В качестве инструментов можно использовать только то, что есть вокруг, а этого вполне достаточно.

Наступило время ужина. Как обычно, Грэм первый выставил дочиста вылизанную миску, отошел вглубь комнаты и сел на кучу соломы. Он положил комок каши на каменный пол и сел рядом.