Андрей Акулов: Панголин. Тайна бога

– Нету? Ха! Два короля! Туз и три валета! – завопил Кулл.

– Есть! Есть! – чуть помедлив, прокричал Буй.

– Поздно!

– Вот еще дама! – бородатый охранник выкинул карту на стол.

– Неет! Ты сказал, что у тебя больше нету!

– Так нечестно. Мне надо было еще подумать, а ты все гнал и гнал меня.

Кулл кривлялся, свистел и хохотал.

– Три валета пришли к тебе домой, и поймали даму!.. Раздавай!

Он сгреб в кучу карты и подвинул напарнику. Буй неторопливо собрал колоду. Его глаза что-то искали на потолке, а толстые губы шевелились.

– Надо было не так делать, – наконец сказал он.

– Давай-давай!

Карты веером упали на стол. Кулл тут же схватил свои, развернул и сверкнул желтыми зубами. В глазах загорелись озорные огоньки.

– Ооо! Вот это да! – радостно протянул он, как и бесчисленное множество раз до этого, независимо от ценности полученных карт. – Ты проиграл!

Буй аккуратно достал еще одну, перевернул – пиковый валет – и положил на середину стола. Сверху прикрыл остальной колодой.

Пробили часы.

Кулл злобно стрельнул в них глазами, словно хотел остановить стрелки взглядом и углубился в изучение карт. Буй вздохнул и пристально посмотрел на напарника. Тот тянул время, делая вид, что поглощен выпавшей комбинацией и не замечает ничего вокруг. Но вскоре сдался – голова вынырнула из-под веера карт, но уже с печатью широкой улыбки.

– Ну, хорошо-хорошо. Иду. – Он швырнул карты на стол, подпрыгнул, развернулся на каблуках. – Ап!

Кулл с размаху схватил фонарь за ручку, подмигнул и неспешно направился по красной дорожке. Он шел легко, как на прогулке. Совершенно не заглядывал в темные камеры, развязно болтал фонарем и негромко насвистывал. Иногда резко замирал, прислушивался, повторит ли эхо, его нехитрую мелодию. Оно не подводило. И каждый раз солдат довольно улыбался, как озорной мальчишка. Пройдя третью камеру, Кулл замер, дождался эха, радостно кивнул в пустоту и зашагал по коридору.

Грэм бесшумно прыгнул к решетке, просунул через железные прутья соломину и выпалил отравленную иглу – свист резко оборвался. Кулл взвизгнул, звонко шлепнул себя по голове и яростно почесал затылок. Эхо повторило: «Ай-йя!»

Панголин отпрянул, прижался к стене.

Кулл попытался восстановить прежний задор, присвистнул, но вышло вяло. Настроение было испорчено, и он молча пошел дальше. Вернувшись, резко дернул стул и уселся. Пнул ногой какой-то мусор на полу, выхватил кинжал и принялся ковырять деревянную крышку стола. А через минуту он уже вновь радостно насвистывал и тасовал карты. Буй все это время молча следил за напарником и в конце представления довольно улыбнулся. Он любил наблюдать, как меняется настроение Кулла.

Прошло не больше получаса, и свист стал тускнеть, пока не превратился в стон. Вскоре он вовсе затих.

Затаив дыхание, Грэм слушал и рвал рубаху на широкие крепкие полоски. Затем он скрутил их в прочную достаточно длинную веревку. На конце сделал петлю и привязал оставшиеся цепкие ножки таракана так, что получилось подобие «кошки с петлей».

– Что-то меня подташнивает, – простонал Кулл, обхватив голову руками. – По-моему, рыба была тухлой или ядовитой. Эта поганая старуха точно ловит ее со стены в помойном озере. Где же еще водятся такие большие бычки?

– Зачем покупаешь тогда?

– Так ведь вкусные же твари! Ууух, – покачал головой Кулл.

– Тогда все, – сказал Буй и спрятал карты в коробочку.

– Дааа. Я не могу больше. – Кулл положил голову на стол. – Я полежу немного?

– Иди, конечно. С тобой все в порядке? Может позвать кого?

– Неее. Не надо. Думаю, скоро пройдет. Ооох.

Кулл достал из шкафа волчью шкуру, бросил в угол возле камина и улегся. Он просунул ладони между ног и затих.

Панголин набрасывал веревку на пучок соломы в углу. Услышав разговор охранников, он достал заостренное крыло, провел пальцем по кромке и засунул за пояс. Все готово. Теперь начинается вторая часть плана.

Через некоторое время послышались шаги Буя. Он шел как старая утка, переваливаясь с ноги на ногу. У каждой камеры стражник останавливался, поворачивался и несколько секунд вглядывался в полумрак. Вот он поравнялся с камерой панголина. Посветил. Повернулся к противоположной. Поднял фонарь.

Резким беззвучным рывком Грэм поднялся. Просунул руки с веревкой за решетку и бросил «тараканью кошку». Он промахнулся. Петля упала на гладкое металлическое плечо охранника, и скользнула вниз – душа Грэма сорвалась вместе с ней. Но цепкие коготки на тараканьих ножах ухватились за мелкие трещины и щели доспехов. Один крюк угодил за воротник, второй беспомощно повис. Буй, кажется, даже не заметил этого.