Игорь Каплан: Таймдайвер

Последнее замечание Гардин проигнорировал:

- Вы можете мне объяснить, что происходит? – тихим монотонным голосом спросил Сергей – И кто Вы такой?

- Ого! – снова улыбнулся мужчина – Так много вопросов. Сразу на все и не ответишь. Кто я такой? - Это сейчас не важно. Куда важнее понять, кто ты такой. Тот ли ты, кем сам себя считаешь, Сергей?

Сбитый с толку тем, что незнакомец знает его имя, Гардин почти прошептал:

- Я вас не понимаю. Что вы имеете в виду?

Мужчина ничего не ответил. Он некоторое время задумчиво смотрел на Сергея, словно решая как поступить и, наконец, достал из внутреннего кармана плаща небольшой предмет и протянул Гардину, который продолжал неподвижно сидеть, тупо глядя на незнакомца.

- Вот, возьми, – сказал, наконец, незнакомец. – И, прошу, пойми меня правильно. Я не могу ничего тебе сейчас рассказать. И дело тут не в моем желании или нежелании. У нас сейчас всего лишь несколько секунд, а на рассказ потребуется куда больше времени. В противном случае ты просто ничего не поймешь из того, что услышишь от меня. Еще рано. Когда придет время, ты это узнаешь и сам разыщешь меня. А пока запомни лишь, что ты не совсем обычный человек. Не такой, как другие. Мы обязательно поговорим об этом, но немного позже.

Он плотнее запахнулся в плащ и взялся за дверную ручку. Гардин хотел остановить его и, уже было протянул руку, но мужчина вдруг повернулся и прошептал еле слышно:

- Не время еще, - и, немного помедлив, добавил, - удачи тебе.

Он тут же выскользнул из салона машины, не оставив Сергею ни малейшего шанса остановить себя или задать новый вопрос. В следующее мгновение незнакомец буквально растворился в сплошной стене дождя, а Гардин остался сидеть, все так же безучастно глядя в сторону исчезнувшей в темноте тени.

Он так и не пришел в себя. Все, происходившее сейчас с ним, не вписывалось ни в какие рамки. Этого просто не могло быть. Машинально он посмотрел на предмет, который незнакомец сунул ему в руку. Это был белый прямоугольник бумаги, размером с визитку. На нем была какая-то надпись, но в темноте подробнее было не рассмотреть. Свет в салоне не горел, а включить его Гардину просто е пришло в голову. Сергей сунул бумажку в нагрудный карман куртки, взялся за руль и попытался завести мотор. Он еще не представлял, куда собирается ехать, но в тот момент это и не казалось важным. Бездействие раздражало гораздо сильнее. Не способствовали улучшению настроения и беззвучные молнии, врезавшиеся в землю, казалось, у самой машины. С четвертой попытки мотор все же удалось запустить. Гардин глубоко вздохнул, включил первую передачу и мягко выжал сцепление. В то же мгновение ослепительная молния ударила прямо в капот автомобиля. Сергей машинально закрылся рукой от яркой вспышки и тут, наконец, грянул гром. Он прогремел прямо над головой и был такой силы, что казалось, перепонки разорвутся от непомерного давления. Всего мгновение, но и его хватило, чтобы у Сергея потемнело в глазах от ужаса и боли, и он потерял сознание.

03

Сознание возвращалось очень медленно. Он будто бы поднимался с большой глубины на поверхность. Звуки доносились, словно сквозь вату, обволакивая его ровным, монотонным гулом. Нестерпимо болела голова. Ног практически не чувствовалось. Было не понятно, на месте ли они еще. В грудь упирался руль, давя на нее с такой силой, что дышать стало совершенно невозможно. Каждый вздох отдавался внутри горячей волной нестерпимой боли. Видимо, сломаны ребра. Сергей с трудом приоткрыл глаза. Картинка перед ним была размытой, но он все же, сумел разглядеть за те несколько отпущенных ему секунд развороченный нос своего автомобиля и угол крыши, вогнутый почти до самого пассажирского сидения. Лобовое стекло высыпалось, покрыв и его самого и все вокруг белой мелкой крошкой. Ржавый бок огромного трейлера, занимал теперь большую часть салона его машины, вернее, большую часть того, что когда-то было машиной. Сквозь развороченную дверь виднелась узкая полоска шоссе, заполненная автомобилями, насколько хватало глаз. Вся одежда Сергея была в крови. Кровь повсюду, куда ни глянь. Казалось, здесь поработал сумасшедший художник, нанося хаотичные красные мазки своей кистью. Синие и оранжевые отблески слепили, и голова от этого болела еще сильнее, буквально разваливаясь на части. Вокруг суетились люди. Что-то кричали ему и махали руками. Он их не слышал. Он понимал, что от него что-то хотят, что-то спрашивают. Но звуков не было, только гул... И боль… Наверное, он должен был им ответить. Но зачем? Так не хочется разнимать спекшиеся от крови губы. Господи, как болит голова. Скорей бы все это закончилось. Тогда можно будет закрыть глаза и больше ничего не видеть и не слышать. А потом новая волна боли захлестнула его, и Сергей провалился в спасительное небытие.