Валерий Большаков - Второй шанс адмирала

Работы – море!

Заехал Филипп и домой. Ну, как домой…

Своя «хата» у него появится лет через двадцать – полдома на Советской. А пока вице-адмирал проживал на казенной квартире.

Дверь он открывал не без волнения. Снова увидеть молодую жену… Это у кого угодно пульс участится!

А переступил порог, окунулся в знакомые запахи, и даже в глазах запекло. Сентиментальный ты стал в свои семьдесят…

Филипп тяжело опустился на венский стул – тот самый, с ободранными ножками.

– Устал?

Женские руки легли Октябрьскому на плечи. Это было до того приятно и успокаивающе, что Филипп даже глаза прикрыл.

– Устал немного. Римка в лагере?

– Ага. А… что?

– Да так, ничего.

– Филя… началось?

– Начнется.

– А Римик?

– Не бойся за своего Римика, в «Артеке» безопасно. Ладно, пойду. Меня не жди, буду в штабе. Пока.

– Пока…

Поздно вечером Октябрьский вернулся в штаб. Штаб гудел.

Возле кабинета командующего уже ждали двое – дивизионный комиссар Кулаков и полковник Намгаладзе, начальник разведотдела.

Пожав руки обоим, Филипп Сергеевич вяло удивился тому, как быстро он привык к чудесному и небывалому.

Ладно, эмоции оставим на потом. Сейчас главное – сосредоточиться на обороне и нападении. Чтобы Римке не пришлось защищать отца, пусть просто гордится…

Ну-ну, осади коней! Гордиться пока нечем.

– Товарищ командующий! – воскликнул Намгаладзе, не вдаваясь в детали. – Откуда?!

Адмирал покачал головой:

– Пока не могу сказать, Намгаладзе, не имею права. Да ты разве сам не догадываешься?

Дмитрий Багратович помрачнел.

– Докладываю факты, товарищ командующий. Германские транспорты потянулись со всего моря к Румынии. Перебежчик, задержанный моряками Дунайской военной флотилии, упорно твердит: «Германия готовится к скорой войне с СССР». Упорно, понимаете, твердит! А английское радио передает: «В ночь на 22 июня Германия готовится напасть на СССР». Открытый текст. Ситуация…

– И все эти факты очень хорошо складываются, Намгаладзе. Вот что, займитесь-ка вы еще одним важным делом. Надо собрать разведывательный отряд из моряков-добровольцев. Это должны быть и лазутчики, и диверсанты.

– Понял, товарищ командующий. Займусь!

Начальник разведотдела вышел, а Кулаков остался. Обычно его выразительное лицо с темными глазами озаряла улыбка, но в этот день оно хранило напряжение и тревогу.

– Что, Николай Михайлович, – устало спросил Октябрьский, – не по себе?

– Мягко говоря. Неужели правда?

– Ты меня удивляешь. А еще военный человек. Если бы Гитлер не затеял переброску дивизий из Югославии, он бы напал еще в мае. А июнь – крайний срок. Если немцы нападут позже, пусть даже в июле, то они, по своим планам, не успеют осенью захватить Ленинград и Москву. А у них зимнего обмундирования нет, гитлеровцы надеются нашим воспользоваться.

– Ты веришь этим планам?

– Если будем дураками и трусами, то они обязательно исполнятся, – резко ответил Октябрьский. – Слушай, будь другом, проконтролируй, чтобы все мины с полигона убрали в хранилища. А то выставили напоказ! Чтобы немцам было легче целиться?

– Может, сразу заминировать подходы к ГБ? [1] ГБ – главная база флота.

– Зачем?

– К-как? – растерялся Кулаков. – Согласно положениям…

– Коля, те положения писались совсем для другой войны. В Черном море нет ни одного немецкого корабля и не будет – их Кригсмарине обороняет от английского флота берега Рейха и захваченных территорий, от Франции до Норвегии. Итальянский флот и вовсе заперт теми же англичанами. Так против кого мины ставить? Против румынских полудохлых эсминцев «Реджина Мария» или «Мэрэшти»? Знаешь, это даже не смешно. Конечно, немцы попрут в Крым, но опасаться нам надо не Кригсмарине, а люфтваффе. Вот и представь себе – набросали мы мин у входа в ГБ, оставили три узких прохода, и наши корабли ползут по ним. А тут немецкие «Юнкерсы»! И давай бомбить! А мы даже маневра малого позволить себе не сможем – чуть в сторону, и на собственной мине подорвешься.

– Ну-у… Не знаю.

– Кстати, этой ночью немцы не бомбы будут на нас вываливать, а донные мины.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда, – усмехнулся Филипп.

Часов в девять вечера Октябрьский приказал перевести флот на повышенную готовность – весь день командиры сбредались на корабли, ругая начальство. Не дали спокойно отдохнуть!

Что делать на палубе в ночь на воскресенье? А дома водка стынет…