Александр Руджа: Дон Хуан (СИ)

А мудрый бармен, кстати, так до сих пор не появился. Опасается, наверное — а может, и правда сбежал. Зря опасается, Хуан ребенка не обидит.

Я подхожу ближе к телам — патроны не помешают, а стреляли они экономно. Один, правда, еще жив — цепляется за залитый кровью пол скрюченными пальцами.

— Ты же… ты же… поклялся. — Смешной человек, еще обвинять меня в чем-то вздумал.

— Кто нас, мексиканцев, разберет, — хмыкаю я в усы. — Может, я в это время держал пальцы крестиком. Плюс вы прослушали замечание насчет оскорблений. Да и насчет второго шанса тоже. Внимательней нужно быть, омбре.

Тратить на него пулю было бы совсем неразумно, тем более, что есть возможность опробовать свежее приобретение — нож. Результаты меня откровенно радуют. А вот денег, к слову, у бандитов почти что и нет — с четырех тел получается чуть больше трех долларов. Зато полтора десятка патронов приятно тянут карман.

Заглядываю на кухню — так и есть, на плите булькает забытая кастрюля с каким-то неаппетитным варевом, но в целом — пусто и печально. Имеется, правда, спуск в подвал, там, наверное, бармен и засел. Эх, а обещал ведь покормить. С другой стороны, происходящее вполне можно списать на форс-мажор, да и денег я ему отвалить не успел — вот как все хорошо разрешилось-то! И никто никому ничего не должен. Ладно, обойдемся без прощания, пора в путь-дорогу.

Выхожу через заднюю дверь, не забыв перезарядить револьвер.

Дальнейшее вспоминается какими-то обрывками, наверное, владелец этого тела снова пытается взять его под контроль. Только не получается, вот в чем дело, я слишком силен и уверен в себе. Дверь выводит в какой-то лабиринт из двориков, хозяйственных построек вроде хлевов и курятников, сараев и загонов для скота. В загонах пасутся свиньи, на заборчиках сидят куры, кругом развешено выстиранное белье и одежда. А в тени от этой одежды сидят и лежат ковбои в шляпах. Кто спит, кто потягивает что-то прохладительное из глиняных чашек. Сиеста у них, у лентяев.

Впрочем, это очень кстати — нож почти что заржавел без дела. А, нет, это не ржавчина, показалось.

Один спит почти прямо на моем пути, щегольские сапоги со шпорами раскиданы поперек дороги. Лезвием ему по горлу — небольшой фонтан, почти неслышный хрип — дело сделано. Спать нужно в домах, на то кровати придуманы. Другой зашел в дощатый нужник слева по каким-то своим важным делам. Под видавшими виды старыми сапогами поскрипывает рыжая пыль. Дверь чуть скрипит, открываясь, и парень дергается, пытается обернуться — но не так-то легко это сделать с приспущенными штанами. Тугая струя крови заливает дырку в полу. Нормально пописал?

Дальше, дальше. А вот и дверка — хорошая, не скрипит. Всего две комнаты, в одной сундук, стол и стул, в другой кровать, на которой храпит еще одно тело. Быстрое движение — и кровь впитывается в желтоватые застиранные простыни. Возможно, и не стоило этого делать, но он мог проснуться и помешать мне. Помешать как? Помешать обшаривать сундук и комод, вот как. Я очень нервный в таких вопросах.

Дальше ситуация неожиданно осложняется — по двору шатается, поминутно сплевывая, еще один бездельник. Что ему не спится, такая жара ведь? А если сна ни в одном глазу — можно и на поля пойти поработать, стране нужен маис! Хоть бы свиней покормил — вон, хрюкают. Но звуки приглушают шаги, так что свиньям я даже немного благодарен, бездельник ничего не слышит до последнего момента, а потом становится поздно. Нате вот, свинки, покушайте.

Удивительно жаркий день — еще только перевалило за полдень, а я уже взмок как мышь. Впрочем, вздор, мыши не носят ножей. Я — совершенно определенно не мышь.

С последним ковбоем я, пожалуй, прокололся — сцену кормления увидел через окно из дома какой-то парень, вытащил пушку и выскочил прямо на меня, чуть не пришибив дверью. Это было весьма неосторожно с его стороны — ствол ведь мог выстрелить, и это привлекло бы ненужное внимание горожан. А я не планирую пока тотальный геноцид всего этого вшивого городка. Важно не выходить за рамки.

Мягко уворачиваюсь от обезумевшего молодца, отвожу руку с пистолетом вбок и втыкаю острие ножа в глаз. Парень мгновенно превращается в труп, а все потому, что излишне горяч. Притаись он за дверью, проблем было бы куда больше. Трезвость разума — вот ключ к успеху.

В доме, можно сказать, пусто, только еще в одной комнате спит очередной ковбой. Сонное царство какое-то. Покой нам только снится — и, что характерно, покой этот теперь вечен. В ящиках стола я нахожу почти пять долларов, отличная новость, в ближайшей лавке куплю себе новые сапоги, эти совсем разваливаются.