Сергей Мстиславский: Грач - птица весенняя

В купе, как и во всем вагоне, было полно гимназистов. Василий прикинул в уме. Ну да, конечно! Вчера было 6 января — последний рождественский праздник. Каникулы кончились, школьники возвращаются из рождественских своих отпусков учиться в город.

Ребята столпились тесной кучкой у окна. Они смотрели на снежное бескрайное поле, открывшееся сразу же, как только миновали полустанок. Но едва Василий показался на пороге, они все, как по команде, повернули головы и крикнули звонким хором:

— Занято!

Он вошел все-таки. И сейчас же следом за ним, в подкрепление гимназистам, занимавшим купе, из вагонного коридора вбежало еще несколько мальчиков. Один из них, рыжий и вихрастый, выкрикнул, протягивая руку, точно собираясь схватить Василия за рукав:

— Вам сказано: занято!

— Ничего. — Василии кивнул благодушно и, привстав на носки, глубже задвинул на багажной полке чемоданы. — Я ведь места не займу.

Мальчики опешили:

— То есть как «не займете»?

— А так, — засмеялся Василий. — Я такой секрет знаю. Сижу…

Он действительно сел на темную, жесткую, грязную лавку и вытянул беспечно ноги.

— …и вдруг — скажу слово, хлопну…

Он хлопнул в ладоши.

— …и меня нет.

— Фокусник! — в восторге выкрикнул вихрастый. — Вы, значит, еще много умеете?

— Много умею, — подтвердил Василий. — Вот, например, мысли могу читать.

Он пристально поглядел на белобрысенького худенького гимназистика, стоявшего за спиной вихрастого, и закачал укоризненно головой:

— Ай-ай-ай, молодой человек, вы это что же подумали сейчас? Ай-ай-ай…

Гимназистик вспыхнул заревом.

— Что? — жадно спросил вихрастый.

Из коридора бегом подходили еще и еще ребята: в купе сразу стало тесно.

— Не надо! Ради бога, не надо!.. — крикнул белобрысый и даже приложил руки к груди. Он чуть не заплакал.

Василий покивал успокоительно:

— Не скажу, не скажу, если не хотите. Я о ком-нибудь другом.

Он повел глазами вокруг, и мальчики прыснули во все стороны, пряча головы. Рыжий остался стоять.

— Здорово! — сказал он и тряхнул вихрами поощрительно.

По коридору, мимо раскрытой двери, странно легкой походкой скользнул тот самый коренастый, грузный, в фуражке с бархатным околышем. Вихрастый посмотрел ему вслед:

— А прочитать, кто это, можете?

— Пустое дело! — Василий пренебрежительно пожал плечом и стал на пороге, следя глазами за остановившейся у двери уборной фигурой. — Это инспектор.

Последнее слово он почти выкрикнул. И мальчики явственно увидели: от окрика этого испуганно дрогнули под ватным пальто широкие плечи незнакомца.

— Инспектор… — прошептал рыжий, отступая на шаг в глубь купе. Его зрачки расширились и потемнели. Он переглянулся с ближайшими, и Василий увидел у всех в глазах то же испуганное и злое выражение.

Василий сел на место. Теперь уже никто не кричал: «Занято!»

Рыжий обвел всех взглядом и спросил:

— Все видели? Он вздрогнул. Значит, он сознался.

— Безусловно, — подтвердили кругом.

Василий усмехнулся тихо. Он знал, что делал. Но сейчас же он принял нарочно самый беззаботный вид, словно не понимая, в чем дело.

— Ну, почему вы так переполошились? Что же, если инспектор? Почему вы говорите «сознался»? Разве инспектором быть — преступление?

— Ну конечно! — возмущенно воскликнул рыжий, и сбившиеся кругом гимназистики подтвердили тотчас же на разные голоса:

— Конечно же, преступление! Вы, наверно, не были в гимназии. А то бы вы не спрашивали, что такое инспектор.

— Инспектор — это хуже учителя даже!

— И даже хуже директора, потому что директор редко когда ходит сам, он в кабинете, а инспектор всегда — всюду.

Круглощекий, румяный перебил:

— Ну, это — какой директор. Наш, наоборот, всегда…

— Погоди, — остановил рыжий. — Нам надо о другом. Раз уж нам попался инспектор, надо сыграть с ним какую-нибудь штуку. Обязательно!

— Две, — хладнокровно сказал Василий. — Сначала вы, потом я. Я свой фокус уже придумал.

— Вот нам и отдайте, — попросил белобрысый. — Вы, наверное, очень хорошо придумали. А самому вам зачем? Вам не все равно, что инспектор? Вы же не были в гимназии.

— Еще как был! — Василий просвистел протяжно. — И еще как зубрил! И закон божий, и греческий, и латынь…

— Предлоги с винительным? — взвизгнул тоненьким голоском кто-то из заднего ряда.

И Василий тотчас же отозвался:

Ante, apud, ad, adversus,

Circum, circa, citra, cis,

Erga, contra, inter, extra.