Артем Рыбаков - Игрушки. Выше, дальше, быстрее

- Проснулись, товарищ старший лейтенант? — весело поприветствовал он меня.

Действительно, на последних сборах, до которых я доехал в девяносто седьмом году, мне присвоили это звание, но какого чёрта?! Значит, не приснилась мне вся эта фантасмагория! И в зоопарк с сыном через три дня я не пойду… И вообще, не известно, буду ли я жив через эти три дня… Вот уж хрен! Буду!

…

Через час, вернув Дымову наган и отправив его в дозор, командир созвал Большой военный совет.

- Ну что ребята, что делать то будем? — начал он, обводя всех тяжёлым, измученным взглядом. Даже наш несгибаемый Александр Николаевич, ветеран многих никем и никому не объявленных войн, попал в ситуацию, в которой он не знал что делать. Нет в Уставе и специнструкциях разделов «Действия диверсионно–разведывательной группы в тылу врага в семидесятилетнем отрыве от своих войск». Нету!

Первым слово дали Казачине как самому младшему и, к тому же, с наименьшим стажем в команде.

- Честно скажу, я пока не знаю, что и сказать… Какие у нас варианты есть?

- Тогда давайте Тоху послушаем, как самого, в этих альтернативностях подкованного, — предложил Алик.

- Тош, рассказывай! — попросил командир.

«Ну что всё я, да я? Мне бы нажраться и забыться… У меня сын маленький и жена молодая… Знал бы, кто такую подляну устроил — даже нож бы не доставал. Так бы — своими редкими зубами загрыз бы!» — вот примерно с таким винегретом в голове я и начал свой эпохальный спич.

- Обрисую всю глубину нашего анального падения, — усмехнувшись, начал я. Как говорит один из моих лучших друзей: «Он и на своих похоронах будет шутить… Что бы народу скучно не было».

- Будет ли возврат — нам не известно. Привязан он к месту — нам не известно. Привязан он кому–то из нас — нам не известно. Нам известно, что мы — в начале июля 1941–го. Нам известно, что советские войска — почти в двух сотнях километрах, на Березине. Да и то, они не долго там продержатся.

- Ну, последнее, до настоящего момента было известно только тебе — буркнул Док.

- Командиру тоже. Он в училище должен был проходить — парировал я.

- Тош, это когда было. Тридцать лет назад… — ответил любимый командир — да и девками окрестными я тогда был больше озабочен, чем тонкостями оперативного искусства. Так что ты у нас теперь основной справочник.

- Ага, не хрен шкафами с книгами было хвастать — подсластил пилюлю Док.

- Ладно, проехали — весьма покладисто согласился я. — С вопросом «Кто виноват?» мы разобрались. Переходим к другому классическому вопросу — «Что делать?». Вот тут у нас широчайший выбор вариантов. Первый — сидеть на месте и ждать, что всё само образуется. Правда, еды у нас на три дня и немцы вокруг. Да и через три месяца станет несколько прохладно.

Вариант второй. Активно врастать в окружающую действительность. Возможен подвариант: врастать, но регулярно являться на это место, в надежде, что перенесёт обратно. Или неактивно врастать и проверять. Можно голосовать! Кто за первый вариант — прошу поднять руки!

Как хорошо, что друзья у меня — реалисты. Перспективы прожить неопределённый промежуток времени в лесу в центре охваченной самой страшной из войн страны, они оценивали правильно, поэтому ни одной руки я не увидел.

- Что ж, переходим ко второму варианту. Активное врастание — это прорыв на ту сторону или создание партизанского отряда. Но можно и в полицаи пойти…

- Так, марсианину больше не наливать! — откомментировал мои последние слова Док. — Я так понимаю, хер официр шутит так плоско?

- Правильно, Серёжа, понимаешь. Но я должен обрисовать все варианты. На ту сторону нам нельзя — у нас кроме усов, лап и хвоста других документов нет. Но можно нарисовать. Правда, как бы не приукрашивали родную страну патриотические историки, шансов встать у нас к грязной кирпичной стенке — несколько больше пятидесяти процентов. А я с такими шансами за стол не сажусь.

А вот в партизанском варианте смысла больше. Зарекомендовать себя, обрасти легендой — и угу!

Бродяга откашлялся и взял слово.

- Ну, тема понятная нам и близкая. Только вот зачем ты пареньку этому — ментёнышу, про спецгруппу НКВД наплёл. Он же теперь на нас, как на богов смотрит, разве что не уверен, мы сейчас пойдём Гитлера убивать, или до завтра подождём… Особенно, после того как ты тех двух фрицев в ножи взял.

Поскольку, как потом выяснилось, о моих геройских похождениях Люк с Тотеном рассказали только Фермеру и Бродяге, остальные с некоторым недоумением уставились на Шуру–Два.