Повернувшись к самолёту, я крикнул:
- Иван! Хорош возиться, пора идти!
«Командиру 141–го охранного батальона майору Странске
Доношу до вашего сведения, что вчера вечером, 22 июля 1941 года во время патрулирования дорог моя патрульная группа в составе 4–го отделения вступила в боевой контакт с группой неизвестных, совершавших диверсию на мосту возле населённого пункта Удранка. Несмотря на то, что мост располагается на шоссе Радошковичи–Шипки, постоянный пост охраны на нём не размещён, а охрана осуществляется моторизованными патрулями, поскольку сам мост расположен вблизи от Радошковичей (3,5 км).
Около 20:00 наша патрульная группа, передвигавшаяся на мотоцикле и автомобиле с севера к Радошковичам, на подъезде к мосту заметила группу неизвестных осуществлявших поджог моста. При попытке помещать производству диверсии по нам из близлежащего леса был открыт сильный огонь из винтовок и пулемёта. В результате воздействия противника ранения получили стрелок Айзенбаум и гефрайтер Кёлер. Автомобиль группы получил незначительные повреждения (прострелена одна покрышка, пулевые повреждения деталей кузова). Огнём и маневром противник был отогнан от моста и, понеся значительные потери, отошёл в лесной массив к востоку от шоссе. Ввиду незначительности сил патруля организовать преследование я не смог. Диверсантам удалось также поджечь мост. В силу того, что средства борьбы с огнём у патруля отсутствовали, то потушить пожар нам не удалось. В результате пожара сильно повреждён мостовой настил, и, незначительно — опорные конструкции.
Большая часть диверсантов была одета в форму войск противника, однако, среди них были и люди, одетые в гражданскую одежду.
фельдфебель Мойзер, командир отдельной патрульной группы. 23. 07. 1941»
………….
«Начальнику отдела …. Старшему майору госбезопасности Дутову.
Из беседы с лейтенантом Сотниковым Сергеем Степановичем, 1922–го года рождения, комсомольцем, бывшим командиром отделения 136–го отдельного пулемётного батальона.
" — Так вы утверждаете, что вы с остатками личного состава были задержаны представителями диверсионной группы Наркомата Внутренних Дел?
- Да, именно так.
- А почему вы решили, что эти люди имеют отношение к органам госбезопасности?
- Они представились.
- Как же?
- Я точно запомнил несколько имён: майор госбезопасности Александр Куропаткин, старший лейтенант госбезопасности Антон Окунев, военврач 3–го ранга Сергей Кутяев. Фамилии капитана госбезопасности — он, как я понял, начальник оперчасти и лейтенанта госбезопасности — ответственного за разведку, я не знаю. Знаю только, что их зовут Александрами. Остальных членов группы я знаю только по прозвищам.
- Вот как! Интересно. А какие у них прозвища?
- Командир группы — Фермер, оперативник — Бродяга, старший лейтенант Окунев — Арт, военврач — Док, разведчик — Люк, есть ещё Тотен и Казачина.
- Занятно. А откуда вы узнали про эти прозвища?
- Они так друг друга называют в боевой обстановке и во время радиопереговоров.
- То есть вы даже присутствовали при сеансах радиосвязи?
- Нет, не присутствовал. Это они во время переговоров по переносным рациям так друг друга называли.
- Переносным? Это что же, они с собой в ранцах рации таскают и во время боя используют?
- У них рации совсем маленькие — как пачка папирос размером.
- А когда вы отстали от группы?
- Я не отстал. Я к фронту решил пробиваться. К своим.
- А они, стало быть, не «свои»?
- Свои, конечно же! Вы бы видели, как они немцев били! Мост на шоссе за пятнадцать минут взорвали, хотя его взвод охранял!
- Так почему же вы ушли?
Пауза…
- Я повторяю свой вопрос: «Почему вы ушли?»
- Командир группы отстранил меня от командования моими бойцами.
- За что?
- Он посчитал, что я недостаточно опытен и не умею командовать.
- То есть вы дезертировали?
- Нет, что вы! Просто этот майор, Куропаткин, обещал сразу меня к фронту отпустить, но всё время откладывал, да ещё и разжаловал.
- А вам не приходило в голову, что своим уходом вы могли раскрыть местоположение группы?
- Нет, тогда я об этом не подумал.»
…
13 сентября 1941 года.»
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.