Артем Рыбаков - Игрушки. Выше, дальше, быстрее

- Антон, а мы сейчас будем выплавлять взрывчатку? — поинтересовался Трошин.

- Нет, на базу отвезём, а завтра определим, в какой бомбе какая, и тогда уж приступим. — В принципе, в начале войны ещё не началась вся эта чехарда со взрывчаткой, характерная для более позднего периода, но рисковать понапрасну мне не хотелось.

- Понятно…

За час, вымотавшись до полного изумления, мы вытащили на берег все шесть бомб.

Кроме вооружения и бензина нашей добычей стали несколько приборов, вроде датчиков температуры масла двигателей и самолётных часов. Рацию снимать не стали, поскольку при взгляде на её покорёженную переднюю панель было сразу ясно, что лампы посадку не пережили.

Некоторые проблемы возникли при перетаскивании бомб к грузовику. Подъехать ближе чем на сто пятьдесят метров к самолёту не получилось из–за довольно густо росших по опушке деревьев и рельефа, поэтому первую бомбу бойцы несли на слегах, продев одну палку в бугель, а вторую просунув сквозь перья стабилизатора. Ну и уломались же они! Пришлось нам немного напрячь серое вещество, после чего из пары выломанных стрингеров и листа дюраля были сделаны «санки», на которых и таскали остальные бомбы. Была идея даже буксировать эту волокушу за мотоциклом, но, после недолгих раздумий, решили не рисковать. Пока бойцы волокли последнюю бомбу, мы с Казачиной и Тотеном сидели на берегу, прикрывая отход. Внезапно Ваня стукнул себя по лбу:

- Тоха, я дурак. Там же лампочки должны быть!

- Ты чего? Какие такие лампочки? Перетрудился чтоль?

- Приборы чем–то подсвечиваться должны. А из лампочек маленьких, знаешь, какие электровоспламенители получатся?! Пару минут подождите, я пулей сбегаю!

Отказывать заражённому энтузиазмом Ивану я не стал, только выразительно посмотрел на часы:

- Даю пятнадцать минут. Я тут посторожу, — и, повернувшись к Тотену, сказал, — Алик, ты к машинам иди — подождёте нас на опушке. Если что — рация у меня включена. Давай!

Проводив взглядом спину Алика, я прилёг под куст, и, накинув на себя развёрнутый шарф–сетку, достал из кармана командирское удостоверение погибшего пилота и открыл его.

«Семёнов Сергей Апполинарьевич, капитан, 121–сбап» — прочитал я ещё раз.

«Спасибо тебе, капитан, что дотянул до этого болота, что самолёт твой не взорвался и не разломился, раскидав бомбы по болотине. Мы за тебя отомстим, ты не сомневайся!» — думал я, разглядывая фотографию молодого, лет двадцати пяти, военлёта, чей боевой путь закончился всего на второй неделе войны. Тут моё внимание привлекли странные звуки, доносившиеся откуда–то из–за моей спины. Я прислушался. Из кустов, что росли в низинке метрах в пятидесяти по левую руку от меня, доносилось какое–то бормотание… «…бу–бу–бу… бу–бу–бу… ар… бу–бу–бу … ой»

«Из рапорта ст. лейтенанта Савостьянова Н.И. штурмана 121 скоростного бомбардировочного полка.

27–го июня мы вылетели всем полком на задание с аэродрома Старый Быхов. Боевой задачей была бомбардировка мотомеханизированных соединений противника в районе Дзержинска.

Вылетом руководил командир 121–го сбап полковник Дояр Сергей Александрович. К цели следовали в эшелоне 2000 метров в колонне звеньев. На подходе к Минску наш полк был перехвачен большой группой немецких истребителей. Командир полка приказал прорываться к цели, не обращая внимания на атаки противника. В районе г. Заславля, наш самолёт (бортNХХХ) был обстрелян немецким истребителем, причём в первом же заходе был убит бортстрелок старший сержант Воропаев Семён. При повторной атаке был ранен командир экипажа капитан Семёнов, и противнику удалось поджечь правый двигатель нашего СБ. Капитан Семёнов приказал мне прыгать с парашютом. Я приземлился в районе железнодорожной ветки Радошковичи–Заславль и был подобран красноармейцами 64–й стрелковой дивизии. Вместе с ними я и выходил из окружения. Я полагаю, что самолёт упал несколькими километрами западнее г. Заславль. О дальнейшей судьбе капитана Семёнова Сергея Апполинарьевича и старшего сержанта Воропаева Семёна сведений я не имею.

24.07.1941»

……….

«Интересно, кто это к нам в гости пожаловал?» — подумал я, нажимая на тангенту.

- Ваня, Арт в канале. К нам гости, заныкайся там, — и тут же продолжил, — Тотен, Арт в канале. Отходите, как и договаривались.

В ответ — сдвоенные щелчки тангенты — ребята меня отлично поняли.

Я аккуратно взвёл затвор ППД, вглядываясь в кусты. «О, вон ветка против ветра колыхнулась! А вон там мелькнуло что–то вроде винтовки. Ветки же не растут строго горизонтально, так?» — мой мозг беспристрастно фиксировал и анализировал информацию.